— Ты не посмеешь… — забормотал он.
— Это почему же?.. — ухмыльнулся бандит. — Ты только что на глазах у всех ударил моджахеда, слугу Аллаха на земле, человека, который осуществляет священный джихад… А ты что сделал для Аллаха? За гяуров заступаешься?..
Старика уже держали под руки двое молодых подручных Ибрагима.
— Так я, говоришь, ишак? Слугу Аллаха, идущего по пути джихада, ты назвал ишаком? — надвинулся на него Ибрагим. — Ну так ты сейчас будешь бараном! — Он кивнул подручным: — Зарезать его!
А сам повернулся к толпе сельчан. Он знал, что сейчас будет происходить за спиной — сколько раз сам проделывал такое же. И теперь ему куда интереснее было наблюдать за реакцией тех, кто никогда раньше воочию не видел, как режут человека.
Обводя глазами толпу, наблюдая за выражением глаз согнанных сюда людей, Ибрагим наслаждался зрелищем. Этот парализующий волю ужас, который буквально струится от каждого из зрителей, сливаясь в один мощный поток, превращает скопище людей в безвольное стадо! Каждая отдельная единица этого быдла сейчас думает только об одном: согласиться на все что угодно, лишь бы только не оказаться на месте этого старика. И в то же время едва ли не каждого из них сейчас можно точно так же зарезать — и лишь очень и очень немногие из них, случись такое, попытаются активно сопротивляться! Буквально единицы, если повести их на закланье, осмелятся оказать сопротивление!
Что значит быть одним из охваченной общим страхом толпы!..
Воистину, люди из толпы сродни баранам! Вот они стоят, их много, куда больше, чем моджахедов! Если сельчане сейчас бросятся на бойцов Аллаха, они сомнут их, даже несмотря на то, что те вооружены… Тем более, что у многих из согнанных на площадь имеется свое оружие — полностью разоружить чеченцев не сумела даже Советская власть. Однако они не бросятся! Каждый из них сейчас думает только об одном: пусть режут кого угодно, лишь бы не тронули меня!
И чуть позже, когда моджахеды будут ходить из двора во двор, когда будут отбирать деньги, еду, вещи, когда будут избивать и насиловать — даже тогда никто из этого стада на станет сопротивляться!.. Ладно, пусть не никто, кто-нибудь, несомненно, попытается вступиться за свое жалкое имущество, за свою жену или девушку. Но это будут, во-первых, очень немногие, а во-вторых, сопротивляться станут не слишком активно, лишь для успокоения собственной совести, чтобы не довести моджахеда до желания тебя убить…
Ибрагим уже усвоил, насколько парализует волю к сопротивлению толпы такое вот демонстративное убийство одного из представителей этой самой толпы. Он и сейчас заранее планировал кого-нибудь убить. Правда, не старика-соплеменника… Ну да только тот сам напросился. Тем больше будут бояться его, Ибрагима!