— Погоди! — оборвал он разглагольствования друга.
Тот мог сколько угодно рассказывать о том, что на войне запрещается. Ну а командир отряда должен исходить из того, что на войне делать можно и должно.
— Что случилось? — Мансур взглянул на него с недоумением.
Хамид не ответил. Он настороженно оглядывал открывшееся пространство. Командир отряда и сам не смог бы сказать, что именно его насторожило. Просто он почувствовал какой-то дискомфорт, некое ощущение опасности, струящееся справа. Наверное, такое предощущение надвигающейся угрозы знакомо каждому человеку, побывавшему на войне.
Ушедший далеко вперед дозор уже исчез в узком провале, в который втягивалась тропа. Сам отряд растянулся редкой цепочкой вдоль серого морщинистого камня. Идеальная мишень для подразделения снайперов.
Дальнейшее произошло в течение нескольких мгновений.
Командир успел крикнуть, как будто еще надеясь на чудо:
— Ложись! Противник справа…
Однако выполнить этот приказ мало кто успел. И даже тем, кто успел рухнуть на тропу, приказ помочь уже не успел — он лишь на несколько минут отсрочил их гибель. Ибо крик Хамида слился с густым глухим перестуком снабженных глушителями автоматов, который дружно раскатился горным эхом именно справа.
Это был не бой — это был расстрел.
Заранее изготовившиеся к бою спецназовцы, поднаторевшие в стрельбе, легко и просто расстреляли отряд. Лишь несколько боевиков успели сделать по несколько ответных выстрелов, да и те были абсолютно безрезультатными. В живых остались всего несколько человек. В их числе — ушедшие вперед дозорные, которые проморгали засаду, и благодаря этому прожившие еще несколько мгновений. Потому что едва началась стрельба на горном плато, их тут же застрелили засевшие в кустарнике в расщелине “альфовцы”…
Гримасы судьбы — целыми и невредимыми остались именно Хамид и Мансур. В них не стреляли специально. Не то, чтобы “альфовцы” знали, что именно командир отряда и богослов идут в колонне замыкающими. Просто нужно было кого-то оставить в живых — ну а кого легче оставить, чем не замыкающих, которым и бежать-то теперь некуда?
…Хамид — опытный воин — на начавшийся расстрел среагировал скорее друга детства. Он рухнул на камни, сильно толкнув в спину богослова. Только если сам он успел сгруппироваться и приземлился на напружиненные руки, тотчас откатившись в сторону, то Мансур шмякнулся о тропу просто лицом. И лишь тогда сообразил, что рядом стрекочут автоматные очереди. Только теперь он осознал, что идет бой (если, конечно, происходящее можно было назвать боем) — автоматы с глушителем стреляют совсем нестрашно, если только случайная, не попавшая в цель, пуля не свистнет у виска или не взвизгнет, срикошетив от камня.