— Наши — все?
— Похоже. — Елари опустилась на пол рядом с Надин. — Ни один не надел очки. А впрочем, сверкало так, что…
— Я бежала с закрытыми глазами, когда началось часто, — сказала Надин. — Наверное, придется поваляться в больничке. Черт, такое чувство, будто меня армия светозарных ангелов два часа в мозги трахала.
Елари усмехнулась. Странное чувство юмора Надин сохранила, значит, самые важные зоны мозга не пострадали.
— Спасибо, что не бросила, — сказала Надин.
— Куда бы я бежала без тебя?
— Тут ты права. Нам некуда бежать. За это я и говорю спасибо: что не поддаешься панике и не даешь паниковать мне. Это уже не первый раз.
Елари притворилась смущенной, хотя в мыслях улыбалась. Все шло по плану. Скоро к ее словам начнут прислушиваться.
— Я сделала несколько снимков, — сказала она. — Наши, ослепленные, но там, наверное, ничего не разобрать. И корабль.
Надин, казалось, разом исцелилась. На ее губах расцвела улыбка.
— Элли! — воскликнула она. — Да ты воистину сокровище!
— Вряд ли эти снимки что-то докажут…
— Плевать! Главное, что они есть. И мы сможем их показать. Мы будем говорить о том, как Ремил Ланс решает свои проблемы, и найдутся те, кто нас услышит. Мы назовем имена тех, кто погиб в гражданской войне. Мы их назовем, потому что официальные каналы этого не…
— Привет! — Елари помахала рукой перед лицом Надин. — Это я, Элли, мы сидим в тесной норе вдвоем. Публики здесь нет.
Это было смело. Елари затаила дыхание, отслеживая реакцию Надин. Та растерялась на секунду, но вот — засмеялась.
— Да, прости, меня заносит, когда я нервничаю. Господи, коленки-то как трясутся, я на ноги не встану!
— Не будем спешить, — сказала Элли. — Посидим до вечера.
Почувствовав сомкнувшиеся на своей ладони пальцы Надин, она даже не удивилась. Доверие заслуживается так просто.
«Елари. Какая же ты дрянь. Насквозь гнилая дрянь».
На планете Иргил, на окраине одного из городов стояла старая церковь, которую редко посещали прихожане. Сейчас там находился лишь один человек в облачении священника. Он стоял на коленях перед огромным крестом, склонив голову и закрыв глаза. Со стороны могло показаться, что он молится. Но Винчу Хирт был далек от веры в бога.
— Прости, — шептал он почти беззвучно. — Я каждую ночь вижу тебя во сне, если удается уснуть. Если бы ты сказала мне хоть слово упрека… Но во сне мы счастливы, мы улыбаемся и смеемся, и всё так просто… Не знаю, будет ли что-нибудь там. Но если да, и если ты меня слышишь, знай: я уже скоро.
Глаза распахнулись, сверкнули зеленым за миг до того, как хлопнула дверь. Быстрые, тяжелые шаги приблизились.