Однако они меня пока не избавили от неприятностей, да и я не сумею ими воспользоваться, черт бы их драл. Не до портретов тут, когда развиваются такие события.
Второго ноября немцы вступили в Симферополь. Немецкие приказы сразу отделили евреев от другого населения: евреи не должны занимать ответственных должностей, евреи подлежат посылке на физические работы, они обязаны носить на груди большую звезду, они должны выделить из своей среды совет старейшин, с каковыми будет сноситься германское командование.
С приходом немцев евреи старались заслужить себе их расположение, как впрочем, делали и русские: говорили с ними по-немецки, предлагали им свои квартиры. Но, надо сказать, что немцы вообще не общаются с евреями, стараются даже не разговаривать с ними.
По поведению немцев можно заключить, что они не только считают евреев низшей расой, но даже приравнивают их к каким-то гадким животным. Вот что мне известно: часты мордобития евреев немцами: избит какой-то 82-летний еврей-бухгалтер за то, что в своем дворе вышел вечером без положенной звезды отпирать калитку стучавшим немцам. Розенберга немецкий офицер трепал за воротник за то, что у него тепло было в комнате, тогда как у соседки русской (или, кажется, гречанки) нечем было затопить плиту. Он кричал: «Вы, юды, все имеете, а русские не имеют даже дров. Вы просто грабили русских». Из этих слов можно заключить, что мы, русские, обрели себе защитников в лице немцев. ...
Со мною произошло вот что. Надо сказать, что я ношу длинные волосы и бороду, так как у меня нет свободного рубля для парикмахера. Семья моя уверяет, что со своими длинными волосами я похож на раввина. Седой, изможденный болезнями, бледный, шел я по узкому тротуару, навстречу мне шли два здоровенных немца-гестаповца с цепями на груди. Я, старик, сошел с тротуара, но этого им показалось мало: один из них с размаху ударил меня в грудь, так что я еле удержался на ногах.
Я в негодовании начал его упрекать по-русски: «Как не стыдно? Вы, германцы, унижаете сами себя такими действиями». Немцы что-то кричали мне по-немецки и делали угрожающие жесты в мою сторону. Я не уходил, со злобой смотрел на них и продолжал пререкаться. Эти скоты ушли. Обернувшись, я увидел двух офицеров, пересекавших улицу.
Долго я доискивался причины, почему они так обошлись со мной, и только случайное замечание в семье объяснило мне, что гестаповцы приняли меня за еврея. Теперь я понял, что не проходи случайно через улицу два офицера, которых побоялись гестаповцы, они избили бы меня до смерти.