Кроме избиений, немцы применяют реквизиции у частных лиц. Произведен учет всех евреев города Симферополя. Оказалось евреев от четырнадцати лет — двенадцать тысяч человек. Вывешенным приказом евреям велено доставить для немцев шесть тысяч одеял. Затем это количество по следующему приказу возросло до двенадцати тысяч.
То и дело появляются приказы о доставке скатертей, полотенец, простынь, ковров, тарелок, и т.п. тысячами штук. Евреи беспрекословно и немедленно исполняют эти приказы. Кроме реквизиций по приказу происходят и реквизиции по личному почину. Немцы ходят по дворам и спрашивают: «Где здесь живут юды?». Русские жильцы обыкновенно уверяют, что «здесь евреев нет». В нашем дворе, по моему убеждению и по моему почину, взрослые жильцы внушают детям скрывать от немцев, что у нас проживают еврейские семьи. Но все-таки кто-то из соседних дворов указывает эти семьи, и немцы до сего времени навестили несчастных много раз и отбирали у них разные вещи. Часто заглядывают немцы и к Розенбергам. По моему совету Розенберги предлагали немецким офицерам одну из двух своих комнат, но никто из немцев не пожелал селиться у «юдов». При мне произошел первый случай грабежа.
Немецкий офицер вошел в квартиру с двумя солдатами, и, не поздоровавшись, не сказавши ни одного слова, как будто вошел в коровник, бросился к разложенному на столе столовому прибору, велел солдатам сорвать с кровати белое покрывало и две простыни и увязывать в них посуду.
Я был удивлен, поражен и возмущен и громко требовал, чтобы хозяин квартиры спросил — по какому праву производится этот грабеж (я так и выразился — «грабеж»), но Розенберги были пришиблены происходящим и, бледные, молча смотрели на грабеж, перебегая с места на место.
Возмущение мое достигло предела, когда офицер начал шарить в шкафах, я стал прямо перед его лицом и спросил, задыхаясь: «Имеете вы приказ?» Это была одна из немногих немецких фраз, заученных мною на днях. Офицер вынужден был заговорить, но ответил вопросом: «Вы юда?» Я сказал по-немецки, что я русский. «Имеете вы приказ? Покажите мне приказ». Ответа я не дождался, однако грабеж прекратился. Немцы ограничились захваченной посудой и ушли. Розенберги горячо благодарили меня: «Если бы Александр Гаврилович не вмешались, то немец забрал бы из шкафов нашу одежду».
Подобные грабежи у евреев — обычные случаи. Почти каждый вечер к Розенбергам являлись немцы и забирали что-либо из мелочи: духи, пудру, зеркало, лампу, ножи, вилки, простыни, скатерти и т.п. Приходили офицеры с солдатами, офицеры единолично, солдаты без офицеров. Офицеры спрашивали требующуюся вещь, а солдаты просто смотрели, что бы стянуть. Розенберги научились отстаивать свои вещи, но в каждое такое посещение что-либо у них отбиралось.