Несчастные старики, не в силах сопротивляться, сами несут в гестапо своих внучат, надеясь вымолить у гестаповцев жизнь внучонка. Что происходит в гестапо, какие сцены ужаса, отчаяния и безнадежности разыгрываются там — нам неизвестно. Я думаю, что во всем мире нашелся бы только один человек, который способен описать их — это Достоевский, если бы он жил в наше время. Дедушек и бабушек немцы выгоняют, а ребенка уничтожают посредством отравы. Но всех ли дедушек и бабушек немцы выгоняют? Сомневаюсь. Уверен, что многие старики не выносят сцены расставания и погибают от разрыва сердца или сходят с ума. Разве можно безнаказанно для своей жизни переносить такой ужас? Но трупов из гестапо не выдают, а сумасшедших, конечно, тут же уничтожают.
Хомянина рассказывает детали одного услышанного ею случая. Дело заключается в том, что немцы раздевают обреченных детей — не пропадать же одежде и обуви. Эту одежду и обувь уничтоженных русских детей будут носить немецкие дети в Германии, будут радоваться обновкам, присланным их отцами из варварской России.
Маленькую девочку немецкий офицер посадил на стул и начал раздевать ее. Снял платьице, рубашечку и туфельки. Девочка подчинялась всему и, не понимая, к чему ведет эта процедура, спросила немца: «Дядя, а чулочки тоже снимать?» Немец, подготовлявший уничтожение ребенка и бывший, вероятно, в напряженнейшем состоянии, не выдержал вопроса ребенка и тут же сошел с ума.
Я верю этому. Несмотря на мою ненависть к немцам, несмотря на мои убеждения в зверином уровне немецкой морали, я верю в то, что среди немцев находятся единичные, очень редкие личности, еще не потерявшие духовного содержания человека. Да и как тут не сойти с ума?
Да, до конца жизни я буду помнить рассказ о чулочках.
27.VII.1942 г.
Кругликов — техник-мелиоратор, еврей, его жена русская, дети маленькие — мальчик и девочка — полуарийцы. Сам Кругликов Аркадий Юрьевич, как еврей, подлежал уничтожению. Жена его, как арийка, «имела право на жизнь», а о детях смешанной крови определенного постановления еще не было. Кругликов не явился на регистрацию евреев на сборный пункт 10.XII.41 г. Он прятался. А семья его жила в квартире его расстрелянной сестры, еврейки Файбисович с Крымской улицы. Кругликов прятался в платяном шкафу, на чердаке, под кроватями, уходил к своим русским знакомым, где проживал по нескольку дней, не высовывая носа из комнат, чтобы не попасть на глаза соседям.
Знакомые держали его у себя непрописанным по несколько суток, но надолго оставлять при себе не решались, так как за укрывательство посторонних лиц без прописки рисковали сами быть казненными. Русские приятели подделали Кругликову паспорт, обозначив его национальность как русскую.