– И что теперь? – раздраженно спрашиваю я. – Хочешь, чтобы я поверила, будто ты больше не работаешь с Коннером? – Чувствую отвращение к нему. – И что это за сделка – упечь Лейлу в темницу, чтобы защитить ее? Эту сделку ты тоже заключил с Коннером?
– Нет, эту сделку я заключил с Блэквуд, – сухо говорит Эш. – Я думаю, ты права: Блэквуд пытается остановить Коннера. Но сама подумай: она не может просто убрать его из школы при той власти, которой здесь обладают Львы. А если она его убьет, это развяжет гораздо более страшную войну. Поэтому я пообещал охранять тебя, если она защитит мою сестру.
– И она согласилась?
– Не сразу. Сначала она рассмеялась. Она сказала, тебе не нужна защита, ты куда более опасна, чем я. Поэтому я пообещал, что сделаю все возможное, чтобы остановить Львов. Пока доктор Коннер жив, они не перестанут тебя преследовать.
У меня кружится голова.
– Блэквуд сказала, что я более опасна, чем ты? Это невозможно. И не смей говорить, что пытаешься помочь мне. – Я едва ли не давлюсь этим словом.
– Поэтому я тебе ничего не сказал, – говорит он, всем своим видом выражая, что я должна понять его. – Для тебя существует лишь черное и белое, ты делишь поступки людей на хорошие и плохие, правильные и неправильные. А быть Стратегом – значит жить в мире, раскрашенном исключительно оттенками серого, где все основывается на взаимовыгодном обмене.
Я качаю головой. Ярость костью стоит у меня в горле.
– Конечно, я пытаюсь тебе помочь, – настаивает Эш. – Я бы хотел, чтобы мне была безразлична твоя судьба. Я бы хотел сдать тебя Львам и обо всем забыть. Но я не могу. Не получается. Когда я сказал, что чувствую по отношению к тебе, я скорее преуменьшал, чем преувеличивал. У меня плохо получается заботиться о людях. В отличие от тебя, ни у кого из нас никогда не было лучших друзей – в Семье на это косо смотрели. Моя единственная подруга сгорела заживо у себя в постели. Поэтому да, у меня это плохо получается. Да, я все испортил. Но я также делал все возможное, чтобы защитить тебя и Лейлу. И я не знаю, как все это понять… или как объяснить это тебе… Или как сказать, что хотя я знаю тебя совсем недолго, я совершенно… – Он замолкает и вздыхает. – Если бы я мог изменить то, что уже сделано, я бы это сделал. Я все испортил. Но клянусь, я все исправлю, Новембер. Просто дай мне шанс.
Долгое время я смотрю на него, пытаясь остановить лавину спутанных эмоций, которая вот-вот накроет меня.
– Ладно, – как можно более сдержанно говорю я. – Ты все сказал. Я ухожу.
У него такие печальные глаза, что невозможно на него смотреть. Он наклоняется, вытаскивает из сапога кинжал и подает его мне рукояткой вперед.