Лейла ведет меня по украшенному гобеленами коридору, по которому ночью я шла к кабинету Блэквуд. Она останавливается перед массивной деревянной дверью, которую открывает перед нами молодая женщина-охранник. На ней такие же кожаные налокотники и пояс, как у тех парней, что вчера сопровождали меня в спальню.
– Спасибо, – говорю я, минуя охранницу, но та никак не реагирует. Я тихонько ворчу себе под нос.
Однако дурное настроение мгновенно улетучивается, стоит только мне оказаться в прямоугольном внутреннем дворе и почувствовать под ногами мягкую траву. Становится заметно холоднее, но не так сильно, как следовало бы ожидать в декабре. Конечно, температура воздуха в помещении ниже той, к которой я привыкла, видимо, поэтому при выходе на улицу не так ощутима разница. Влажность вроде бы такая же, как в моем родном городе, но это мало о чем говорит, учитывая, что во многих частях Европы погода зимой напоминает климат Пембрука. Воздух кажется густым от пряного запаха влажной земли и мха, словно в лесной глуши.
По периметру двора растут древние дубы с мощными стволами. Это тоже не дает мне никаких зацепок, поскольку дуб широко распространен в Европе и Северной Америке. Но где бы мы сейчас ни находились, эти деревья поражают воображение. Их тщательно подстриженные верхушки образуют над всем пространством плотный сводчатый навес, сквозь который на землю падают блики света. С ветвей свисают толстые стебли плюща разной длины, напоминающие гигантские лианы, что придает роще вид фантастического спортзала в джунглях в духе «Питера Пэна».
Провожу рукой по лиане и дергаю за нее.
– Наверное, не все здесь так уж плохо, – еле выговариваю я пересохшими губами и понимаю, что все это время стояла с раскрытым ртом, разглядывая удивительную картину. Мух ловила, как сказала бы Эмили.
– В этом дворе проводятся спортивные занятия, и нам строго запрещено лазать по деревьям в отсутствие инструктора, – говорит Лейла, положив конец моим мечтам о том, чтобы немедленно забраться наверх.
Но даже это ее замечание не может испортить мне настроение.
– Когда будут эти занятия? – спрашиваю я.
– Завтра.
– Для старших, младших или для всех вместе? – Я глубоко вдыхаю, наслаждаясь запахом свежескошенной травы и древесной коры.
– Мы не пользуемся такой терминологией. Те, кому пятнадцать и шестнадцать лет, считаются учениками начального уровня. Те, кому семнадцать и восемнадцать, – продвинутого, – объясняет она. – И у нас нет общих занятий с младшими учениками. У них в целом более легкое расписание, чем у нас, что оставляет им больше времени для практики.