Специально привел понятный пример, да и стоимость, честно говоря, уменьшил многократно. Никогда не поверит сельский житель, что толстосумы готовы выложить за картину сумму, сравнимую с доходом десятков сел.
– К ней сваты собираются осенью, почти сговорились, – задумчиво ответил Макар.
– Мала еще, годик потяни, для ее же блага, – посоветовал, понимая, что настаивать права не имею. – Да, надо бы мне пару ее картин с собой прихватить, глядишь, покупателя найду.
– Это ты с ней решай, – отмахнулся Макар, а потом протянул бумаги: – Тут свидетельство о рождении и выписка из церковной книги. Зимой тебе исполнится восемнадцать, и сможешь обменять бумаги на паспорт.
– Спасибо, – поблагодарил я и скоро просмотрел бумаги.
Меня поразило одно совпадение: фамилия в документах моя! Являюсь я Иваном Макаровичем Чурковым, уроженцем Тверской губернии, села Ислова. Попытался даже память напрячь, чтобы вспомнить, а не было ли у меня родни в такой деревне. Вдруг попал и в самом деле к своим родственникам, пусть и в другой реальности и времени. Увы, память человеческая коротка, а знание своих корней на такое время не распространяется. Числятся ли у меня в роду крестьяне? Ответ не очевиден, а сам не помню. Кем являлись прадеды и прабабки – знаю, но кто их родители… Эх, подтвердить бы родство! И что от этого изменится? Почувствую себя дома, и? Да и в любом случае того, что занял место в теле их сына, уже никак не исправить и не оправдать. Сам-то понимаю, что тот ушел навсегда, но родным, когда рядом здоровый человек, этого не объяснить.
– Кать! – крикнул я сестру, после того как с Макаром распрощался.
– Чего? – ответила та, стоя кверху попой и выпалывая сорняки.
– Ты мне парочку картин не дашь? Вдруг смогу кого-нибудь твоим мастерством заинтересовать. Но сразу скажу: иллюзий питать не стоит. Это если счастливый случай подвернется, понимаешь же, что сам никто и звать меня никак в большом городе.
– Вань, да ты сам выбери, – махнула та рукой по направлению к бане. – Мне не жалко, а то батя в итоге их на растопку пустит.
– Договорились, – сказал я ей и отправился по проторенной дорожке на чердак.
Выбирал небольшие картины, те, которые смогли задеть что-то в душе. Сам-то понимаю, что рисовала, или правильнее – писала, их девушка с душой, а материалы имела дешевые. Те же холсты – грубые и плохого качества, краски оставляли желать лучшего, но, блин, смотрелось изумительно. Десяток набрал, но потом стал сортировать и оставил три картины. Чем черти не шутят! Вдруг и правда случай какой подвернется. Да и для девушки это не потеря, а хоть мизерный, но шанс.