В кафе перекусил и остался недоволен завтраком. Кофе сварен плохо, булочка жестковата, необходимо найти точку питания, где меня все устроит, и не экспериментировать. Но деньги уплатил, а устраивать скандал с тучным владельцем не захотел.
До дома учителя добрался на пролетке, стоило мне это удовольствие двадцать копеек. Есть ли за мной слежка, и озадачиваться не стал: вряд ли распознаю шпиков, да и грехов пока нет. Желает кто-то посмотреть, что делаю, – нет проблем!
– Вот так и знал, что от тебя одни хлопоты и головная боль, – мрачно встретил меня Петр.
– Это из-за отмечания встречи с полковником? – сдерживая улыбку и старясь не дышать «выхлопом» учителя, ответил я.
Ротмистр выглядел помятым, лицо – а сегодня у него однозначно рожа, опухло. Перегаром разит за версту, и он явно страдает от привкуса во рту и головной боли.
– Михайлович тут не при делах, – поморщился Петр. – Ты во всех смертных грехах виноват!
– Но почему?!
– А потому! – грохнул кулаком по столу ротмистр, и из кружки вода выплеснулась. – И деваться некуда, – сокрушенно покачал он головой.
– Может, занятия отложим? – осторожно предложил я.
– Ты сегодня идешь на конюшню и учишься верхом ездить, – процедил Петр и встал из-за стола. – Жди, напишу записку главному конюху и адрес.
Твердым шагом, стараясь не раскачиваться, ротмистр отправился в дом, но почти сразу же вышел.
– Я же уже все тебе написал, держи! – протянул он мне клочок бумаги.
В записке твердой рукой написано: «Сеня, подателю сего, Ивану, требуется обучиться верховой езде. Гоняй его как хочешь, на все про все – пять дней!» – витиеватая подпись, и больше ни слова. Бумажку перевернул и увидел адрес, который мне, естественно, ничего не сказал.
– Пролетку поймай, далеко добираться, – подсказал ротмистр и рукой махнул: – Ступай, отбивай задницу!
– Записку отдать главному конюху, он там один такой? – уточнил я на всякий случай: а то вдруг там главных конюхов через одного.
– Да, он один, щуплый, длинный и рыжий, – закурив, ответил Петр и, поморщившись, сразу же загасил папиросину. – Голова просто раскалывается. Иди уже!
– А завтра?
– После верховой учебы, – как-то злорадно проговорил ротмистр и махнул мне в сторону калитки.
Ну, понимаю человека и не обижаюсь: переотметил встречу с боевым товарищем, такое грешно осуждать.
Пролетку поймал сразу же, словно она меня в этом переулке и поджидала. Возница выслушал адрес и взял всего двадцать копеек. А вот добирались и впрямь долго, на окраину города, почти через всю столицу. В дороге мог кое-какие факты сопоставить и пришел к выводу, что везет меня один из тех, кто приставлен следить. Честно говоря, подобное начинает уже напрягать. Ладно, завтра с учителем поговорю, может, что и расскажет.