Грегори смотрел прямо перед собой. Затем сказал, как мог бы сказать надувшийся на взрослых мальчишка:
— Почему она не может оставить меня в покое? — Он вскочил. — Она идет сюда. Вы все расскажете ей, хорошо? Скажите ей, что я пошел в полицию сознаваться.
Сьюзен вошла, запыхавшись от быстрой ходьбы.
— Где Грег? Он был здесь. Я видела его!
— Да, ваш муж был здесь. Он приходил сказать мне, что отравление Ричарда Эбернети — дело его рук.
— Какой немыслимый бред! Надеюсь, вы не поверили ему?
— А почему я должен был ему не поверить?
— Да его и поблизости не было, когда умер дядя Ричард!
— Возможно. Но где он был в день смерти Коры Ланскене?
— Мы оба были в Лондоне.
Пуаро покачал головой.
— Нет, нет, так не пойдет. Вы, например, в тот день взяли свою машину и, я думаю, отправились в Литчетт Сент-Мэри. Помните, встретившись с вами здесь, я сказал вам, что уже видел вас раньше. После предварительного следствия по делу о смерти миссис Ланскене вы оказались в гараже при «Кингс армз». Вы разговаривали там с механиком, а рядом, в другой автомашине, сидел пожилой иностранец. Вы не заметили его, но он заметил вас.
— Ну и что? Ведь это было в день следствия.
— Но вспомните: механик сказал, что уже видел вас раньше. Где он мог видеть вас, мадам? Наверняка в Литчетт Сент-Мэри, ибо в его уме воспоминание о встрече связалось с представлением о вас как о племяннице миссис Ланскене. Не попались ли вы ему на глаза поблизости от ее коттеджа? Согласитесь, это заслуживало внимания. Были наведены справки, и выяснилось, что вы действительно были в Литчетт Сент-Мэри во второй половине того дня, когда убили вашу тетушку. Кое-кто запомнил номер вашей машины, и сейчас инспектору Мортону уже известно, кому она принадлежит.
Сьюзен глубоко вздохнула:
— Ну ладно, ваша взяла! Слушайте. Эта фраза Коры на похоронах встревожила меня. Я все время думала о ней и наконец решила отправиться в теткино захолустье и порасспросить ее. Грегу я ничего не сказала. Я приехала туда часа в три дня, стучала и звонила, но никто мне не ответил, и я решила, что в доме никого нет. Вот и все. Если бы я обошла коттедж кругом, то, вероятно, заметила бы разбитое окно, но я этого не сделала. Я просто вернулась в Лондон, и мне даже в голову не пришло, что что-то неладно.
Лицо Пуаро было бесстрастно. Он спросил:
— Почему ваш муж обвиняет себя в преступлении?
— Потому что он… — Слова трепетали на кончике языка Сьюзен, но она удержала их. Пуаро, однако, закончил за нее:
— Потому что он не совсем в своем уме, не так ли? Видите ли, я кое-что о нем знаю. Я знаю, например, что незадолго до вашей с ним встречи он провел несколько месяцев в клинике для душевнобольных.