– Оскорбление? – я подняла бровь. – Да что вы такое говорите!
– Вы назвали меня дочерью нефилимской, – Стоун оперлась локтями на стол. – И сказали, что я глупа, как моя мамаша, которая, якобы, полукровка. Или будете это отрицать?
Слова Стоун были подобны острым пикам. И означали они одно: Элси вышла на тропу войны. Она решила свести меня со света. Или подтолкнуть к самоубийству. Ни то, ни другое не сулило ничего хорошего.
– С каких это пор нелестное слово указывает на безумца? – отчеканила я, не зная, как принять новость.
– С тех пор, как вы работаете под моим покровительством, Альтеррони!
– Вы будете удивлены, но я ничего не помню.
– Помню я, и этого достаточно, – госпожа Стоун с ухмылкой взглянула на свои загнутые ногти. – А теперь ответьте мне, госпожа Альтеррони. Только честно. Вы не в себе?
– Я-то в себе, – я потупилась. Никак не получалось отделаться от чувства неловкости, пропитавшего меня насквозь, как дождь в ту злосчастную субботу. – Просто иногда мне кажется, что я – маленькая слепая девочка, которая скачет по чужим телам.
Гир, не удержавшись, хихикнула. Торопливо прикрыла рот ладонью и выскочила из кабинета. Стоун же напротив – закусила губу и загорелась красными пятнами от немой ярости. Казалось, что кровь в её сосудах с каждой секундой набирает температуру.
– Вот только баек про гатрэ не надо! – выдавила она. – Ими уже даже детей не пугают!
По коже прокатилась волна горячей боли, словно на меня опрокинулся чан кипятка. Сердце заколотилось, как ритуальный барабан. Откуда она всё знает? Откуда?!
– Гатрэ?! – я подскочила в кресле.
Стоун смерила меня осуждающим взором и насуплено поджала губы. Отвернулась к окну, достала из кармана платок и вытерла лоб. Кажется, сложившаяся ситуация напрягала не только меня.
– Как будем решать вопрос? – спросила она, не поворачиваясь.
– Я готова принесли вам извинения, если что-то в моём поведении оскорбило вас, – я трусливо пошла на попятную. Работу я уже, как пить дать, потеряла. Теперь в первичный приоритет переросло спасение репутации. В голове крутилось, как надоевшая песня: гатрэ, гатрэ, гатрэ…
– Вы сначала думаете, а потом говорите, Альтеррони, – Стоун прошлась по кабинету, волоча за собой шлейф плиссированной юбки. – Ваши чувства довлеют над разумом. Эта черта всегда меня раз… не нравилась мне.
Я лишь ухмыльнулась в ладонь. Сиил, ты ли это?
– Но я не из тех, кто рубит головы с плеч, – продолжала Стоун. – Поэтому, учитывая ваше моральное состояние…
Не смогла сдержать улыбки. Почтенные Покровители, она впервые поняла, что я – живой человек, и у меня есть чувства! Можно закатить по этому поводу праздник. Только вот нет настроения.