Но на этот раз головокружение было слишком знакомым.
Темнота коконом сгрудилась вокруг. Облизала плечи, как кошка. Поглотила пятно платья и кончики пальцев, белеющие в полумраке. И заштопала щели под потолком чёрными лоскутами.
***
Когда затхлость развеялась и опреснела, сомнений, что происходит самое страшное, не осталось. Темнота не рассеялась. Я снова обнаружила себя в теле Элси. Я сидела на разобранной постели, сминая в ладони открахмаленный пододеяльник. Голову распирал грохот, шум и свист. На губах остывал вкус подслащённого молока, а в сердце поднимала крылья тревога.
– Кто здесь? – произнесла по привычке, дабы убедиться, что голос мне больше не принадлежит.
Звук подпрыгнул и ударился о потолок. Осколки полетели по углам, расслаиваясь и множась. Сколько нового я замечала, когда меня переносило в чужую ипостась. Перед Элси разворачивался совсем другой мир: чуждый, пронзительный, полный странных ощущений и обострённых звуков. Каждый раз, оказываясь тут, я убеждалась, что человека определяет не только душа, но и тело.
Поднявшись с кровати, я сделала несколько шагов вперёд и упёрлась в стену. Проползла по ней пару метров и навалилась на знакомый подоконник. Шероховатое дерево больно упёрлось в живот. Пожалуй, стоит помолиться Покровителям, чтобы у Элси хватило ума увести моё тело из опасного места. И не потерять ключи. Я представила, что может случиться, если кто-то обнаружит открытую дверь и решит её запереть, и во рту разлилась терпкая горечь. Да и Линсен вот-вот вернётся за пиджаком. Что он подумает, не найдя ни ключей в кармане, ни меня в номере?
И почему прыжок всегда происходит в самый неподходящий момент?!
– Почтенные Покровители! – промолвила я писклявым голосом и услышала, как звук стукнулся в стекло, заставив его едва уловимо завибрировать. – Во славу и вечную память ваших имён пою. Простите дерзость мою. Научите приятию, смирению и скромности. Оградите от бед разных и уберегите от искушения Разруши…
Тишина задрожала. Я замерла, раскрошив о язык последние слоги, и навострила уши. В голове шумело, но внешние звуки отчётливо пробивались сквозь помехи. Кто-то приближался. Осторожные шаги за дверью звучали всё громче.
– Элсарио? – произнесла я вопросительно.
И тут же опомнилась: вряд ли. У Элсарио шаги твёрдые, требовательные. Он хорошо знает цену себе и своему присутствию. Эти же шажочки звучали жалко, полушёпотом. Должно быть, их хозяин и разговаривает вполголоса. Если он вообще умеет говорить.
По ту сторону двери загромыхали ключи. Скреблись долго и настойчиво, словно мой визитёр был пьян и никак не мог попасть в скважину. Наконец, замок натужно щёлкнул. Петли застонали, и дверь отворилась, громко врезавшись в стену.