– Это же нечестно! – Линсена переполняло возмущение. – Совсем-совсем нечестно!
– Дорогой мой, что важнее, быть честным или сохранить своё и выжить? – глаза матери загорелись, но она продолжала, как ни в чём не бывало. – Я родилась с кожей и глазами, как у человека, но получила крылья от истинной матери-нефилимки. Такого поворота бабушка Линс не ожидала.
– Ты была бы очень красивой и с крыльями, – произнёс Линсен, натянув улыбку.
– Меня бы уничтожили, едва узнав о том, что я полукровка, – ответила мать хмуро. – А бабушку Линс, которая, якобы, родила меня, отправили бы в Пропасть за связь с нефилимом. Я молчу о том, что сделал бы с ней дедушка. Поэтому она сразу срезала мои крылья под корень, выломав их из суставов. И залечила раны, хотя этого и не требовалось. Уже через день не осталось и шрамов. На моём Посвящении ничто не вызвало подозрения жриц.
– Но у меня остались шрамы, – угрюмо проговорил Линсен. – И мне бывает больно. До сих пор.
– Твои раны тоже стянулись быстро, – проговорила мать. – Но нефилимы дали тебе меньше своей крови. Поэтому ты чувствуешь боль, как человек, и у тебя остаются шрамы. Ты гораздо ближе к людям, чем я, Линсен.
– Но я тоже всю жизнь буду нечестным… – выдохнул он.
– Зато живым, – вздохнув, мать обняла мальчика. – Очень тяжело жить, никого не обманывая. Запомни это.
– Потому ты и терпишь? – Линсен вдохнул знакомый запах духов мамы, но теперь он казался враждебным и колючим. – Потому не разведёшься с ним? Тебя уничтожат?
Мать беззвучно кивнула:
– А твоего отца отправят в Пропасть за связь с полукровкой. Дозорные закрывают глаза только на куртизанок, потому что над ними непременно кто-то стоит. Мы связаны тайной и обманом, Линсен. Все трое.
***
Год 317 от Возмездия Покровителей
Линсен опустил шторы. Тяжёлый бархат рухнул на пол, и тьма затопила комнату. Лишь оранжевые свечные огоньки подрагивали по углам, как звёзды в глубинах ночного неба. Сегодня он делил этот мрак пополам с той, кому принадлежало его сердце.
Голова кружилась от вина и предчувствия неизбежного. Ответы на все вопросы были здесь, в этой удушающей тьме, накалённой от желания и оплавленного воска. Осталось лишь найти их. Опасаясь наговорить лишнего, он жадно потянул её к себе. Её лицо, вполовину освещённое пламенем, походило на растущую луну. Запах хвои накатывал волнами, то отступая, то стискивая горло до удушья. Аромат её магии, что бесконтрольно распускалась на пике эмоций.
Рука в чёрной перчатке коснулась его плеча и переползла на спину. Нырнула в волосы и осторожно откинула их назад. Нетерпеливые поцелуи опалили шею, спускаясь под застёгнутый ворот рубашки. Сдерживать дыхание и плотские порывы становилось всё сложнее.