Хотя бы раз я должна выстоять!
Я сжала руки в кулаки: так крепко, что молния боли взлетела к локтям, прожигая кожу. Вдохнула, чтобы умерить сердцебиение, ставшее невыносимым. И лишь после этого произнесла:
– Я пришла, чтобы уйти. Насовсем.
Вот и перекрыт последний путь к отступлению. Пол под ногами превратился в спрессованный воздух. Иллюзии рухнули, оставив наедине с колючей реальностью. Стало зябко и душно. Захотелось набросить на плечи одеяло и завернуться в него, как в кокон. И не вылезать, пока не стану бабочкой.
– Всё ещё злишься? – мягко проговорил Йозеф. – Прекращай.
– Начал ты, Йозеф, – возразила я. – Начал и закончил.
– Чтобы я больше таких глупостей не слышал, – оборвал муж. – Приготовь-ка поесть. С утра у меня во рту ничего не было, кроме горелого яичного суфле.
– Теперь ты готовишь сам, – я пожала плечами, вспоминая утренний запах гари. – Привыкай.
– Что ты сказала?!
Кресло жалобно скрипнуло разболтанными ножками. Тень на полу удлинилась и почти коснулась окна на задний двор. Поднявшись, Йозеф подлетел ко мне. Его глаза ещё не горели яростью, но губы уже сжались, а скулы – напряглись. Я хорошо знала, что означает это выражение лица, и к чему обычно приводит такая реакция. Сомнения снова напомнили о себе, призывая покорно опустить голову и оставить безумную затею. Мне даже захотелось провалиться сквозь землю, прямо в пристанище Разрушителей. Или перемотать время на несколько дней вперёд. Туда, где я уже свободна.
Или туда, где я избита, загнана и поймана. И пытаюсь проживать привычные будни, как ни в чём не бывало.
Два глаза выжидающе поглядывали на меня. Две ладони сжались в кулаки. Сердце снова превратилось в раненую птицу, рвущуюся на волю. Я хотела прекратить это здесь и сейчас. Но не так, как обычно. На этот раз победа должна остаться за мной. Кем я стану, если позволю неопределённости и слабостям одолеть себя?
– Повтори, Сирилла, – Йозеф задохнулся.
– Теперь ты готовишь сам, – я гордо вздёрнула подбородок. – Меня в твоей жизни больше нет.
– Неправда! – знакомые руки взметнулись в воздух и вцепились в мои плечи. Пальцы упёрлись точно в утренние ссадины и сдавили кожу. Я едва не взвыла от боли. – Куда ты пойдёшь-то?! У тебя нет даже места для ночлега! Ты не ценишь то важное и необходимое, что я даю тебе! И не признаёшь, что пустое место без меня, Сирилла!
– Почему же ты так держишься за это пустое место?! – выкрикнула я ему в лицо. – Может быть, потому, что сам ничего собой не представляешь?!
В следующую секунду меня отшвырнуло толчком. Гостиная пронеслась перед глазами по кругу, и я врезалась в стену у лестницы. Край перил с размаха влетел в живот, и я закусила губу, чтобы не взвыть от боли. Из глаз едким потоком брызнули слёзы. Теперь притворяться было бесполезно. Оставалось лишь держаться с достоинством.