Я словно одеревенела от накопившейся усталости и постоянного риска во время бомбардировок. Что бы мы не придумывали и как не извращались, но эффект
внезапности над окопами удавалось обеспечить только в первые секунды. А потом с немецких позиций в нас стреляли из всего, что могло стрелять. Понятно, что немецкая
пехота нас люто ненавидела и вымещала так свои страх и ненависть из всего, что могло стрелять, с каждого вылета машины возвращались с десятками пулевых пробоин в
крыльях и осознанием, что в очередной раз прошли по лезвию ножа. Выполнять задачу, когда в тебя садят из десятков стволов и любой выстрел может стать фатальным, когда
от этого осознания невольно сжимаются мышцы, и каждую секунду ждёшь удара пули разрывающей тело, кромсающей мягкую и беззащитную плоть, а нужно маневрировать,
выискивать цели и производить бомбометания. Наверно поэтому организм и защищается как умеет таким эмоциональным одеревенением.
Мы даже пытались в первых заходах сбрасывать дымовые шашки, только они больше мешают нам, чем немцам, ведь шашкам нужно успеть разгореться и дым должен
затянуть окопы, а заранее их не сбросить, это само по себе скажет о том, что именно мы собираемся бомбить и могут даже зенитки успеть подтянуть, да и так уже на
передовой появились. Хотя после первых разрывов точность огня существенно снижается, но немцы продолжают стрелять на слух и просто наобум. Но особенно жутко вылетать с
выливными приборами. Тут нужно идти на фиксированной высоте, довольно низко и по прямой, точно повторяя конфигурацию окопов. И если там, куда пирогель уже попал крики
сгорающих, то с той стороны, куда самолёт двигается огонь такой плотности, что по возвращении с самолёта свисают буквально лохмотья перкаля и торчит щепа. Вообще, эти
вылеты наверно самые сложные. Именно в таком была ранена и едва смогла дотянуть до дома Зоя, но после госпиталя она уже вернулась в полк и снова летает. Наши техники
сумели снизу забронировать листами железа мотор и наши кабины, что спасло многих и не дало разбить мотор, а то бы потери были ещё больше. Но ведь не всегда стреляют
точно снизу, больше половины стреляют сбоков, а забронировать такой лёгкий самолёт невозможно, с этими бронелистами и так стало очень трудно взлетать с полной
загрузкой особенно по раскисшей полосе. Но мы здесь все - фаталисты, наверно. Перед вылетом смех и шуточки, а вот по возвращении молчаливое напряжённое ожидание
возврата и когда садятся все или сообщают из штаба, что наши не прилетевшие сели на вынужденную, но с ними всё нормально, словно клапан какой-то внутри открывают,
снимая напряжение...