Докторица

   Трофеем оказался немецкий самолёт "Физилёр - сто пятьдесят шесть - Шторьх", как я поняла, "Физилёр" - это название фирмы и фамилия конструктора, а "Шторьх" - это "Аист" по-немецки. Вот, можете стучать по мне тапочком, но в слове "Шторьх" мне слышится наш "Стерх", то есть белый журавль, которого наверно можно с аистом спутать. А самолёт и, правда, на голенастую птичку похож. Кто у кого слово позаимствовал, немцы у нас или мы у немцев? Да и Бог с ними. По мне Тотошка больше на журавлика молоденького похож, аисты, в моём восприятии как-то иначе выглядят. И вообще, совершенно остыла к аистам и не рвусь присоединиться к всеобщему восхищению ими, после того, как узнала, что противный падальщик Марабу - тоже аист. Ну, и хвост с ними - с моими дилетантскими филологическими и орнитологическими изысканиями. На самом деле это я пытаюсь так свою радость бушующую внутри прикрыть. Радость оттого, что я теперь не безлошадная и не прикована к земле. Пока не могу сказать, что мне самолёт уже пришёлся по душе, его ещё в воздух поднять нужно и в родной стихии его ощутить. Но радость, что у меня теперь есть свой самолёт, просто выплёскивается. Я бы сейчас и на метле полетела, наверно. Но давайте по порядку...

  То, что с освоением этого самолёта всё будет не так просто, я уже осознала, но и что с того? Не верю, что не справлюсь! Мы ведь не должны ждать милостей от природы и обстоятельств! А вот то, что Панкратов слюной капает - воодушевляет. Оказывается Евграфыч когда-то плотно общался с приятелем, который до войны в Каунасе участвовал в подготовке к выпуску и опробовании первых образцов нашего самолёта ОКА* - лицензионной копии Шторьха и наслышан о самолёте и его возможностях. Из-за хвалебных рассказов приятеля техник и пребывает в восхищении и предвкушении, как он сам полазит по такому интересному самолёту.

  Про конструкцию и технические особенности пока не буду, а вот попал сюда самолёт почти анекдотически. Это личный самолёт командира одиннадцатой панцергренадёрской дивизии ваффен-СС "Нордланд", в который входят легионы "Фландрия" и "Нидерландс". Он был подарен с разрешения чуть ли не самого Геринга командиром девятой авиаполевой дивизии люфтваффе, с которым у них возникли приятельские отношения, кто-то там кого-то спас. Сам бригаденфюрер Отто Клингеман самолёт водить не умеет, поэтому у него есть личный пилот, который в этот раз летел без своего начальника, просто перегонял борт после планового обслуживания. Над нашими лесами лётчик немного заплутал, а на этом участке конфигурация линии фронта повторяющей изгибы притока речки Тигоды такая, что наши позиции на юго-западе, а немцы с северо-востока. Вот и сел заплутавший летун к "своим", чтобы дорогу спросить. Ну, дорогу ему показали и даже довезли, прямо до штаба стрелковой бригады, а у нас оказался совершено исправный, только после смены мотора и полного обслуживания немецкий связной самолёт. Очарование ситуации в том, что в самолёте оказался ещё и портфель командира одиннадцатой дивизии с какими-то документами, с которым он должен был на доклад к командующему группы войск вылететь. Возможно, что не будь этих документов, до нашего отдела информация бы в полном объёме даже не дошла. Теперь содержимое интересного портфеля изучают в разведуправлении, а самолёт уже хотели сжечь, не придумав ничего более интересного, ну зачем пехоте такая обуза? И если бы во время телефонного доклада рядом не оказался наш Митрич и не услышал случайно слова "связной самолёт", то Тотошку бы уже давно сожгли, ну, пулемёт бы свинтили сначала. Дальше, наверно объяснять не стоит, ухватили хвостик информации про самолёт, и размотали по полной, в результате мы теперь здесь рядом с Тотошкой...