У меня (извиняюсь, милый Дневник) ужасный понос. Наверное, из-за того, что я уже неделю не ем ничего, кроме чёрного хлеба, жареной тушёнки и сгущёнки. Но ведь другой еды нет, и вообще хорошо, что есть хотя бы это. Папа говорит, что многие люди, которые после закрытия предприятий остались без работы, уже голодают, и что очень скоро введут карточки.
Марта отказывается брать у меня лекарства. Даже дверь не открыла, а у самой голос сиплый-сиплый. Ну и чёрт с ней, умолять её не буду. Истеричка. Надеюсь только, что она не умрёт из-за своей простуды.
Дневник, случилось ужасное. Я сейчас говорила по телефону
Кашляют Женя, Ваня, бабушка. Владик и мама пока вроде ничего.
Это конец. Теперь стали кашлять и мама с Владиком. Они все больны.
Есть шанс, что это простая ГЧ, а не КС.
Это не может быть КС, Дневник. Ведь правда?
Нет, это КС. Они сказали, что у них появилась сыпь по всему телу.
Я пойду к ним. Теперь нет смысла бояться, что я их заражу.
Так. Надо взять себя в руки.
Я в своей спальне. Они — в своих комнатах. Владик плачет, когда не кашляет. Мама пытается его успокоить, но он не останавливается. Я не могу на них смотреть.
Телефон Алёны Дмитриевны не отвечает, так что уколы с наркотиком достать неоткуда. К военным пойти не могу, говорят, они теперь чумных расстреливают. Ничего нельзя сделать. Только сидеть и слышать всё это.
Говорят, что КС не оставляет выживших, кроме перенесших ГЧ. Я в это не верю. Они не могут все умереть. Кто-нибудь выживет.
Как вообще ТАК?!
Я не могу здесь оставаться, но и уйти тоже не могу. Они просят воды, просят намочить им лбы, просят поговорить с ними. Ещё нужно убирать рвоту. Папа дал мне свою карточку. Сказал, чтобы я прямо сегодня сходила и сняла все деньги, потому что банкоматы скоро перестанут работать.
Сходила в магазин, купила за невероятную цену хлеб и минтай на несколько дней вперёд. Это отвратительно. Они умирают, а я ем.
Без них я не буду жить. Если они, то и я тоже.
Владик умер ночью. Мама обернула тело в простыню, и я вынесла его на балкон.
Значит, Он меня всё-таки не услышал.
Бабушка скончалась после обеда. Она тяжёлая, а я долго не ела. Постоянно падала, когда пыталась дотащить её до балкона.
У остальных боли вроде стали чуть слабее. Папа бредит. Мама хочет покончить с собой, я еле уговорила её не делать этого. Рассказала, как мне было плохо, и как я прошла через это и выжила. Мама заплакала и сказала, что мне было легче с обезболивающими. А у них ничего нет.