К полудню прилетел Сион Асмин, космобиолог со станции «Азорра». Её уже приготовили к консервации. Биологи улетали завтра.
Сион был высок, кряжист, совершенно сед. И весь он последние дни был как немой укор.
Он хотел, чтобы семья Ронсан тоже поднялась на орбиту, а потом, законсервировав и там жилые модули, отправилась с остальными к Марсу, где располагался сейчас основной форпост землян. Он полагал, что Наван задумал чушь, а Исель — и вообще нечего спрашивать, нужно просто погрузить её саркофаг на атомолёт. Ах, у вас ещё кошка? Ну а ту взять за шкирку и сунуть в багажный отсек!
Наван слушал и молчал. И в конце концов друзья перестали это обсуждать. Совсем.
— Я договорился, — сказал Сион, глядя под ноги. — На базовых спутниках оставят резервное топливо. На всех трёх спутниках. Если ты…
Наван кивнул.
— Если ты передумаешь… — Биолог замолчал и стал смотреть в окно на Мегью, решившую вдруг извести всех «бабочек» в округе.
Наван отправился в кухонный отсек жилого модуля нарезать консервированную ветчину. Они с Исель решили устроить сегодня «отгул» на пару часов, чтобы можно было напоследок напоить друга чаем и накормить вареньем из «оранжевых бусин». Местного, прошедшего все положенные биопроверки растения: терпкого, пряного, горького до сладости.
Кайкго была царством самых удивительных растений, семена которых приспособились расселяться по планете весной. Ведь мест для зимовки часто оказывалось не так уж много.
Тем не менее зимой планета не была безжизненной. Биоценоз организовывали револис аргис («живые камни»), становясь основанием пищевой цепочки для зимних видов животных — в основном это были насекомые и крошечные грызуны.
Наван любил сравнивать револис аргис с полыми холмами из английских сказок. Ведь именно рядом с живыми камнями в запредельные морозы теплилась жизнь. Но даже аппаратам была небезопасна температура Кайкго, а особенно её ледяные бури и внезапные холодовые провалы, когда едва ли не космический холод колодцами сходил на грунт.
Потому «холмы Кайкго» не были до сих пор изучены как следует. И наблюдение за ними всю долгую зиму могло принести науке огромную пользу. Если исследователям удастся выжить, разумеется.
— А кошка-то не замёрзнет? — спросил Сион, откусывая бутерброд.
Сладкого он не любил, но, не желая обидеть Исель, зачерпнул и варенье и заел им ветчину, стараясь не морщиться.
— Кошка, я думаю, замёрзнет в последнюю очередь, — заверил Наван.
Сион поднялся, скомканно попрощался. Ему было неловко и больно, но он должен был улетать.
Исель смотрела на экран компьютера, заменяющий ей окно, пока стосорокаметровая капсула атомолёта не растворилась в небе.