Мама, о зубах моих не тревожься, как приехал на Север с одними корнями, так они торчат, как штыки, не болят и не выпадают, жуют пайку, паек. Да и желудок крепкий в норме, разве изредка заводится изжога от хлеба и щей.
Обязательно передайте привет Петру Бурлаченко, если даже он никогда мне не напишет. Как там рыбка ловится у нас?
С северным приветом я — ваш Мелентий
АЛЕНУШКА, РОДНУЛЕЧКА МОЯ! ЗДРАВСТВУЙ!
КАК ТВОИ ДЕЛА В САДИКЕ? СДЕЛАЛИ ИЛИ НЕТ ТВОИ ФОТКИ В САДИКЕ? БУДУТ — ВЫСЫЛАЙТЕ СРАЗУ ПАПКЕ. ДОЧЕНЬКА, НАРИСУЙ МНЕ ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ, А ТО ПО ТЕБЕ Я СИЛЬНО СОСКУЧИЛСЯ, ВИЖУ ТЕБЯ ВО СНЕ. ЦЕЛУЮ ТЕБЯ КРЕПКО.
НЕ ЗАБЫВАЙ ПАПКУ. ЛАДНО? ДО СВИДАНЬЯ!
ТВОЙ ПАПА МЕЛЕНТИЙ
Письмо 2, страшное
Здравствуйте все!
Наконец-то от вас насилу дождался ответа. Преблагодарен. Короче, мама, не надо мне ни-че-го, потом я вышлю вам адрес, по нему вышлите сто рубликов. Продайте мой телевизор, и больше я вас не потревожу. Если бы ты знала, мама, как гадко все клянчить! Ты пишешь, что меня посадили не за кражу, что я будто никогда не воровал. Но ведь это неправда. Помнишь, когда я женился, почти, как и многие, ночами не спал, а тащил совхозное добро, старался для блага семьи, которая затем вдребезги распалась. Сейчас не знаю, не ведаю, что со мною будет через двенадцать лет тюряги??? Может, больше никогда не будет у меня семьи. Если окончательно будет угроблено здоровье — то я этих проклятых блядищ на свободе специально уничтожу 15–20 голов, как бродячих собак, и сам туда же махану!
Все вы скулите, что я сам рвался в тюрьму, искал повод, чтобы только посидеть. Хочу вам всем признаться письменно, что я Алису Васильчук любил сильно, даже страшно любил всем чистым сердцем, а она мне ответила бездною измен и вряд ли нашелся бы такой мужик, которому она служила бы верно, не та порода.
Да как я ненавижу сейчас всех смазливых проблядей! Выпусти сейчас меня на свободу, то вряд ли сдержусь: вырву курвам глотки, вспорю животы. Но не рвите сердце из-за меня, подлого выродка. Не беспокойтесь, я надежно и прочно охранен. Если удалось бы заманить Стеллу на личную свиданку, то, ей-богу, грохнул бы! Но о Стерве Петровне я более и слышать не хочу, мне даже в тюрьме мутит от нее. Если б я женился на Алисе, то Стерва загнулась бы от зависти. Но видите, какой страшенный исход. Да, пусть один я — злодей, а вокруг меня ангелы святые кружились?
Я жить хочу и буду жить святым ханжам назло.
До свиданья все! Мелентий Мелека
Написал пером 22 июня 1978 года, а приговором я говно свое вытру, чтобы подтвердить его своею печатью!
Письмо 3