Селим едет на своем белом коне. От ветра волосы у Селима растрепались. Красный платок, повязанный вокруг шеи, очень идет ему. Подъехав к повозкам, Селим кричит:
— Привет народу!
— Привет! — отвечают ему.
Назмие, жене Дурмуш-аги, явно льстит, что к ее брату проявляют такой интерес.
— Где это ты задержался, Селим?
— И не спрашивай, сестра, — ответил он, игриво улыбаясь, после чего перекинулся несколькими словами с девушками и чем-то их насмешил.
Что бы ни делал Селим, все казалось Халилю омерзительным. В каждом его слове и поступке Халиль чувствовал фальшь и презирал тех, кто перед Селимом заискивал. Заметив, что Эмине, высунув голову, с улыбкой глядит на Селима, Халиль со злостью подумал: "А тебе, дрянь, чего надо?"
Селим погарцевал у повозок, в которых ехали мужчины, потом, обдав их пылью, поскакал вперед.
"Будь у меня лошадь! Вот такая, как эта…" — подумал Халиль и вспомнил свои недавние мечты.
Под лучами солнца простиравшиеся по обе стороны дороги хлопковые посадки и пустые, скошенные поля, стряхнув с себя сумрачность, засверкали яркими красками. К полудню раскаленное солнце уже набрасывалось на людей и волов, как бешеная собака. Люди под навесами притихли, дремлют, сморенные жарой, обливаются потом. В мерно покачивающихся повозках их убаюкивает, как в люльке. Пышащий жаром проселок стелется под колесами и, словно стекая, уходит назад. Солнце на полпути к закату, ветер дует как-то нехотя, словно чертыхаясь сквозь зубы. От ветра трепещут навесы. Звонко посвистывая, над холмами порхают синицы. Вдоволь выспавшись, вылезают из повозок дети. Они сонно таращат глаза, потом вдруг замечают, как все изменилось вокруг, пока они спали. В этих краях, где все краски словно смешаны вместе, даже солнце, даже пыль и земля выглядят иначе.
В повозках, где едут мужчины, расстелили скатерти, на них анисовая водка и закуска. Звучат песни. На обочину высыпали из повозок мальчишки и девчонки. Они гоняются друг за другом, забегают на чью-то бахчу, срывают все, что попадется под руку: початки кукурузы, арбузы, большие дыни и пахучие маленькие дыньки… Каждый год во время поездок к морю происходит одно и то же. Там, где побывают дети, все опустошено, словно после налета саранчи. Нет большего удовольствия для детей, чем забраться в чужой сад, на чужую бахчу.
Под огромным деревом у дороги семь могил. Те, кому доводилось проезжать здесь, знают, что на эти могилы принято ставить свечи. Сделав привал на несколько минут, путники по традиции привязывают к веткам дерева у могил пестрые лоскуты, загадывая самые сокровенные желания