С наступлением ночи голоса стихают и воцаряется тишина: все спят. Возницы молча курят, погруженные в старые, привычные думы.
Тем, кто спит, чудится сквозь сон колыбельная песня. Каждый слышит ее по-своему, но всем от нее спится одинаково легко и безмятежно. Временами тряска становится особенно сильной, человек невольно приоткрывает глаза, в сновидения врывается матовая голубизна неба, белые облака… Постепенно белого и голубого становится все больше. Непривычная свежесть заставляет поеживаться, будит, словно спешит сообщить радостную весть о том, что люди попали в совсем другой мир. Издали несется шум, необычный для слуха деревенских жителей. Он растет, ширится, надвигается все ближе. На короткое время воцаряется тишина, чтобы тут же взорваться грохотом… В повозки бесцеремонно врывается ветерок, пропитанный запахом рыбы, соли. Всем ясно: это море.
— Море!..
Не досмотрев своих снов, люди второпях вскакивают с постелей. Перед ними простирается темная гладь, но это не поле. Деревенские богатеи, привыкшие к покою и раз навсегда установленному порядку, стараются сейчас скрыть свое волнение глупыми смешками. Тех, кто еще не проснулся, тормошат:
— Просыпайтесь! Море!
Да, это море. Но сначала — широкая полоса песка, который мнит себя достойным соперником виднеющихся вдали темно-синих гор. А за песком — море, оно не умещается в своем ложе, и кипит, бурлит весь простор до самого горизонта.
Последними просыпаются дети. Их босые горячие ноги касаются песка, впитавшего в себя ночную прохладу. Эта прохлада разливается по всему телу. Дети шумно радуются и что-то кричат, глядя на море… Безбрежное утро, безбрежное море, ветер, пахнущий солью… Волы устали, с их морд стекает пена. Дети, юноши, девушки и вспомнившие молодость пожилые люди бегут по песку, оставив далеко позади ползущие повозки. Морские волны набегают на берег, распластываются, как хорошо раскатанное тесто, затем отступают, чтобы снова вернуться. Кажется, они испытывают огромную радость оттого, что касаются детских ног. Дети резвятся, носятся по берегу, кричат. И песок не остается к ним равнодушным: он играет с детьми, тает у них под ногами. Перед постоянно сменяющими друг друга волнами тянется пенистая полоса. Ремзи смотрит то на детей, то на море и думает, насколько ничтожны все они перед этим величественным и необъятным простором.
Наконец караван останавливается у облюбованного места. Разгружают повозки, устраивают очаги. Еще немного, и лагерь разбит. Можно подумать, что все эти палатки и повозки не только что появились, а стоят здесь давным-давно.