— Боюсь, так оно и будет.
Показалась Чалганлы. Высокие эвкалипты, на улице свора нахальных, шумных собак и копошащиеся куры — после пустынной Маласчи радостно было смотреть на деревню, и казалось, что жизнь здесь полнокровная, а люди зажиточные. Окна домов были открыты, на улице полно детей — они плакали, смеялись или носились как угорелые.
Повозка остановилась у дома знахарки. На пороге сидел человек лет сорока. Заметив их, он вскочил на ноги и расхохотался. Затем, смутившись, вбежал в дом.
— Она приехала, мама, приехала! — послышался его голос.
Эмине посмотрела на Халиля.
— Полоумный, — сказал Халиль.
Знахарка оказалась краснощекой семидесятилетней старухой с крашенными хной волосами.
— Добро пожаловать! — приветствовала она их.
— Рады видеть тебя в здравии, мать!
Вновь появился мужчина, которого они видели у порога. Он успел переодеться, с волос его стекала вода. Мужчина глянул на Эмине и захихикал.
— У нее, мать, что-то с рукой приключилось, — сказал Халиль, показывая на Эмине.
— Ты постарался? — спросила старуха.
— К чему мне ей руки ломать?
Старуха предложила им сесть, а затем повернулась к мужчине:
— Хыдыр, сходи-ка подогрей воды!
Он посмотрел на нее исподлобья и не двинулся с места. Но когда старуха схватила лежавшую рядом длинную палку, мужчина, испуганно отпрянув, немедленно исчез.
— Этот несчастный — мой сын. Горе мое. Полоумный он. Когда ко мне приходит женщина или девушка, он думает, что это она к нему пришла. День и ночь сидит у порога и ждет… Подойди-ка, дочка! Поближе, поближе подойди!
Эмине подошла и села у ног старухи.
— Как же это случилось?
— Я с повозки упала.
— А не парень ли во всем виноват, дочка? Меня не проведешь. У собак этих руки чешутся. Уж я-то их знаю. Каждого насквозь вижу, стоит мне посмотреть ему в глаза. Это он тебя избил и столкнул с повозки, да? Ты погляди на него хорошенько! Видишь, какой он злющий? Эх ты, медведь, думаешь, если жену бьешь, значит, ты мужчина? Неужто у вас только и хватает силенок, чтобы измываться над женщинами? — Ого-го! Вспухла, сильно вспухла, — сказала старуха, осмотрев руку Эмине. — Хорошо еще, что нет перелома. Ушиб. Будь я на твоем месте, дочка, не спала бы с этим медведем. Не поспишь с ним несколько дней, увидишь, что он начнет к тебе ластиться как собака. Ей-богу, у мужчин ума нет, только и знают, что за бабами волочиться. И потачку давать им нельзя. Продерни ему в нос кольцо с поводком, и пусть пляшет под твою дудку.
Хыдыр принес мыло, бамбуковую щепу и куриное яйцо. Присел в сторонке и, поглядывая на Эмине, стал строгать мыло.