По бортику бегут другие тренера и инструкторы, но мы своими силами достаём Баркова из воды на бортик, где он окончательно приходит в себя и удивлённо вертит головой по сторонам, со словами:
— Что это было?!
— Кислородное голодание!.. — зловещим шёпотом цедит Смоляков и, воровато оглянувшись по сторонам, добавляет ещё пару фраз. Завершая, — Барик, ты сюда больше не ходи, не надо… Я лучше в эстафету кого-то из средних юношей поставлю, лучше мы две секунды потеряем, но я хоть до пенсии не в тюрьме доживу… А ну все кыш отсюда!
Мы уходим в душевую, а Смоляков ещё долго костерит Сеню на бортике, поминая и его родителей, и тупые мозги, и свою глупость, что взял его в команду.
* * *
После плавания, всё ещё посмеиваясь на Сеней, перед входом в клинику сталкиваюсь с мужем Анны. Он сидит в своей машине и видимо ждёт меня, потому что, как только я подхожу, выходит из машины и обращается ко мне:
— Здравствуйте! Анна вас уже ждёт внутри, вы бы не могли уделит мне минуту?
— Внимательно вас слушаю, но только если минуту, — торможу возле него и опираюсь на его машину.
— Александр, наша семья очень благодарна и НОВОЙ КЛИНИКЕ, и лично вам. — Начинает он, запуская руку в задний карман своих брюк и извлекая оттуда бумажный свёрток. — В клинике у нас с Игорем Витальевичем свои отношения, но семья считает, будет не правильным, если мы не отблагодарим и лично вас. Пожалуйста, возьмите, это вам, — он протягивает обернутую листом из принтера пачку банкнот.
По счастью, мне не нужно думать, что отвечать в этой ситуации. Многоопытный Котлинский давно предусмотрел такой вариант и объяснил свою позицию: «Саня, если мы работаем вместе, не держим друг от друга секретов по финансовым потокам и доверяем друг другу, я не то чтоб был против благодарности пациентов тебе лично. Я против того, чтоб цена на нашу услугу мною не контролировалась. Если ты возьмёшь что-то от пациентов, о чём я не буду знать, получится, что пациенты заплатили не столько, сколько по счёту им выставила клиника. А значит, ценовую политику определяю не я. Я тебя прошу! Как минимум, ставь меня в известность обо всех этих суммах. А в идеале — лучше вообще… разворачивай на кассу… надо — всё отдадим тебе, но пусть деньги идут через кассу.»
Подумав минуту, я нашёл три или четыре своих резона согласиться с Котлинским тогда, потому сейчас знаю, что говорить:
— Спасибо большое, искренне тронут. Но вы сейчас ставите меня в очень неловкое положение. Прошу понять меня правильно. Если я отклоняю вашу благодарность, я обижаю вас. Если принимаю, получается, часть дохода по конкретной операции скрывается от клиники, с которой я могу быть и в партнёрских отношениях. Вы согласны?