Его губы чуть дернулись.
Ударила молния? Кэйти поклялась это сделать до того, как Дэвил Блэк улыбнулся.
Намеревался он это сделать или нет, но, прежде чем он успел, его губы прижались к ее губам, разомкнувшись, когда он подошел к ней вплотную, и показав ей, как мало она знала о поцелуях.
Например, когда его язык зажат между ее губ, Кэйти никогда не представляла, что пряный вкус его поцелуя заставит ее губы сомкнуться вокруг него, и обхватить его, когда он надавит, откинулся назад, прижимаясь, когда сладкое тепло начинало наполнять ее чувствами.
Кэйти едва заметила, что ремень ее халата ослабевает, и он спадает с плеч на пол за секунду до того, как мужчина отклонился назад, достаточно, чтобы рвануть рубашку над головой и бросить ее на пол.
Затем его губы снова оказались на ее губах, он страстно целовал ее, схватил руками и повернулся к кровати.
Представляла ли она, что будет так себя чувствовать?
Удовольствие пронеслось по ее телу, как лесной пожар, обжигая ее плоть и чувства таким количеством ощущений, что она едва могла дышать от жара и быстрых огненных вспышек голода, взрывающихся внутри нее?
Она когда-нибудь подозревала, что прикосновение мужчины может сделать с ней то, что делал Дэвил?
Боже, нет.
Его руки гладили ее руки, двигались к талии, груди, когда он перемещал безумно горячие поцелуи с ее губ, на шею и плечи, а затем пылающей дорожкой к соскам на груди.
Соски пульсировали. Они так сильно опухли, что болели от необходимости прикосновения. Когда губы накрывали их, втягивая их в жар рта и вырывая крик из ее губ.
О Боже, движения его языка слишком сильные. Жестоко, как и его облизывания измученных сосков, его зубы сжимали их, пока ее ногти впивались в голые плечи. Каждое прикосновение, облизывание и ласка, словно осколок ощущения, мчащийся к ее нутру и взрывающийся от теплых пальцев, которые кружили на клиторе и взрывались в глубинах ее киски.
И она понятия не имела, как это контролировать.
Кэйти ничего не могла с собой поделать. Она не могла бороться с желанием, бушующим в ней из-за вкуса и прикосновений этой Породы. Она понятия не имела, как воспринимать каждое ощущение или как пережить разрушительный результат.
— Боже! Кэйти, — его рука погладила ее ногу, раздвинув бедра.
Мозолистой, возбуждающе огрубевшей, ладонью гладил внутреннее бедро, кончиками пальцев отыскивая оголенную плоть между ног.
У самок Пород там не было волос. Ничто не прикрывало горячую и жаждущую, ласк любовника, киску или скрывало реакцию возбуждения. Мать говорила, что это просто генетическая черта, которую она унаследовала от далекого дедушки и бабушки.