— Слезай! — крикнул я. — Ты слишком тяжелая! Ничего не выйдет!
— Нужно пытаться, — настаивала она. — Не хватало навечно застрять в этой яме!
Со стоном я начал подталкивать ее к верхнему краю песчаной ямы.
Но тут же остановился, услышав какие-то звуки у нас над головой. Голоса. С пляжа.
— Ой! — испуганно вскрикнула Шин, соскочила с меня и прижалась спиной к песчаной стене.
Я оцепенел. И вслушивался в голоса. Мужские голоса. Когда же они приблизились, я смог разобрать слова песни, которую они выводили низким, негромким хором… одни и те же слова, повторявшиеся снова и снова в пугающем, замедленном ритме…
Под стоны, под скрежет костей гробовой
Воскресли пираты в пучине морской.
Вы нарушили наш вековечный покой.
Воскресли пираты в пучине морской.
Коль скоро попали к пиратам вы в плен,
Решит вашу участь капитан Бен.
17
Шин зажала руками уши. Я вглядывался вверх.
Пение становилось все громче и громче. Голоса окружали нас. Ближе… ближе… пока не зазвучали прямо над нашими головами…
Вы нарушили наш вековечный покой.
Воскресли пираты в пучине морской.
Коль скоро попали к пиратам вы плен,
Решит вашу участь капитан Бен.
Мы с Шин изо всех сил вжались в стены ямы. Пытались зарыться в песок.
Но здесь было негде спрятаться.
Я поднял глаза… и на фоне неба увидел ухмыляющиеся лица, глядящие на нас со всех сторон.
У меня задрожали ноги. Я чувствовал, как отчаянно колотится сердце.
Я насчитал их не меньше дюжины. Большинство были скелетами, одетыми в простые шерстяные рубахи и брюки или темные мундиры поверх кружевных рубашек. Их покрытая пятнами одежда висела лохмотьями, гниющее тряпье едва прикрывало кости.
Еще ужаснее было то, что у троих сохранились лица. Обрюзгшие, изуродованные лица, разбухшие от воды, со щеками, свисающими до плеч и глазницами, которые казались слишком большими, чтобы удерживать глаза.
Их вздутые белые губы кривились, точно жирные черви. Всклокоченные пряди длинных волос свисали с голов. Слизни и моллюски облепляли черепа.
Пираты склонялись над ямой, не прекращая своего жуткого пения. Их голоса эхом отдавались в костлявых грудных клетках:
Вы нарушили наш вековечный покой.
Воскресли пираты в пучине морской…
— Чего вам нужно? — закричала Шин. — Оставьте нас в покое!
Но они тянулись к нам, тянулись длинными костлявыми руками. Пальцы корчились, словно змеи. На некоторых руках еще держались лоскуты кожи. Ошметки разлагающейся зеленой кожи на ладонях и пальцах.
От них исходило гнилостное зловоние, словно от молока, прокисшего несколько месяцев назад! Запах долетал до нас. Меня едва не вывернуло. Я ощущал его даже на языке!