— Вот! Видите? — крикнула я и сунула им фломастеры. — Вот зачем я сюда заходила. Я не врала!
Несколько фломастеров выпали у меня из рук. Я нагнулась подобрать их.
— Эми, в доме нас было только трое, — сказала мама. Она старалась не повышать голоса, но каждое слово цедила сквозь зубы. — Ты, я и Джед.
— Я знаю… — начала я.
Мама подняла руку, чтобы я замолчала.
— Я этого безобразия точно не устраивала, — продолжала мама. — И Джед говорит, что тоже этого не делал. Так что… — Ее голос дрогнул.
— Мама, я не психичка! — закричала я. — Не психичка!
— Тебе станет легче, если сознаешься, — сказала мама. — Тогда мы сможем спокойно обсудить это и…
— Да не делала я этого! — в ярости заорала я.
С бешеным воплем я швырнула фломастеры на пол. Затем я, повернувшись, пулей вылетела за дверь и бросилась по коридору в свою комнату.
Захлопнув за собой дверь, я ничком кинулась на постель. И в голос разревелась. Не знаю, как долго я плакала.
Наконец, я встала. Лицо было мокрым от слез, из носа текло. Я направилась к комоду, чтобы взять носовой платок.
Но тут что-то привлекло мое внимание.
Разве я не повернула Слэппи к себе спиной?
Теперь он сидел лицом ко мне, глядя на меня снизу вверх, его красногубая усмешка растянулась шире прежнего.
Может, я сама его развернула?
Я не помнила.
И что это я заметила на его ботинках?
Я вытерла слезы тыльной стороной ладони. Затем я приблизилась к болванчику на несколько шагов, пристально разглядывая его большие кожаные ботинки.
Что это такое у него на подошвах?
Красное, синее, желтое… краска?
Да.
С испуганным вздохом я схватила оба ботинка за каблуки и поднесла поближе к лицу.
Да.
На ботинках Слэппи засыхали капли краски.
— Слэппи, что же это делается? — спросила я вслух. — Что же это делается?
11
Когда папа пришел домой и увидел, во что превратилась комната Сары, он чуть не лопнул от злости.
Я всерьез за него испугалась. Он покраснел, как помидор. Грудь заходила ходуном. А в горле что-то зловеще заклокотало.
Вся семья собралась в гостиной. Мы заняли места, привычные для Вечеров Семейного Дарения. Вот только сегодня был не Вечер Семейного Дарения. Сегодня был Вечер Обсуждения, Как Нам Быть с Эми.
— Эми, прежде всего ты должна сказать нам правду, — начала мама. Она замерла на диване, сцепив руки на коленях.
Папа сидел на другом конце дивана, нервно похлопывая ладонью по подлокотнику и покусывая губу. Джед и Сара устроились на полу возле стены.
— Я уже сказала правду, — проговорила я срывающимся голосом. Я съежилась в кресле напротив них. Волосы падали мне на лицо, но я даже не пыталась их пригладить. На моей белой футболке расплывались до сих пор не просохшие пятна от слез. — Если б вы только выслушали меня! — взмолилась я.