Сейчас все свое внимание он уделял скиммеру и простиравшейся под ними пустыне. Он тоже был корреспондентом, его послала сюда одна крупная радиовещательная компания, но поскольку он находился на Марсе с момента второй высадки, его постигла обычная участь репортера, надолго обосновавшегося в какой-нибудь глухомани: к нему привыкли, и постепенно он как бы стал невидимкой. Вероятно, из-за этого, а может, просто от скуки, от одиночества — или же тут сработал целый комплекс разного рода причин — в своих последних статьях он писал о дерзкой борьбе за освоение Марса с оттенком цинизма.
Возможно, при таких обстоятельствах это было естественно. Но тем не менее, когда от Кендрикса перестали регулярно поступать репортажи для еженедельной передачи «Джоки на Марсе», соответствующая редакция радиовещания на Земле несколько всполошилась и, не откладывая дела в долгий ящик, послала на Марс Карен, которая, преодолев сорок восемь миллионов миль дорогостоящего пространства, должна была срочно навести порядок. Ни пресса, ни Межпланетный Корпус отнюдь не жаждали, чтобы у налогоплательщиков сложилось мнение, будто на Марсе происходят какие-то непонятные события.
Кендрикс резко накренил скиммер и указал вниз.
— Кошка, — произнес он, ни к кому не обращаясь.
— Ого!
Полковник Мэрголис поднес к глазам бинокль. Карен последовала его примеру. Через забранные стеклом отверстия в кислородной маске смотреть в бинокль было трудно и еще трудней — регулировать фокус руками в толстых, тяжелых перчатках. Но Карен справилась с этими сложностями, и перед ее взором вдруг возникла большая дюнная кошка.
Она была на редкость красива. Все энциклопедии утверждали: дюнная кошка — самое крупное марсианское животное; средняя величина ее — около четырех футов, считая от кончика носа до основания спинного хребта (хвоста у нее не было). Узкие, как щелочки, глаза с дополнительными веками, служившими защитой от песка, придавали этому животному отдаленное сходство с кошкой. Так же, как и пестрая — оранжевая с синими разводами — шкура, которая в действительности была не шкурой, а огромной колонией одноклеточных растений-паразитов, обогащавших кровь животного кислородом. Но кошкой оно, разумеется, не было. И хотя на животе у него имелась кожная складка-карман, как у кенгуру или опоссума, оно не относилось и к сумчатым. В некоторых энциклопедиях, тех, что были подешевле и больше места уделяли сенсациям, выдвигалась гипотеза, что это животное, возможно, является потомком вымерших Строителей Марсианских Каналов; но если учесть, что Строители не оставили после себя ни собственных изображений, ни даже костей, такое предположение в лучшем случае было лишь плодом разгулявшейся фантазии.