— А что же? Если серьезно рѣшилъ, то бери, конечно, Савойю. Присмотрись къ жизни и пиши.
— А преступленія здѣсь развѣ происходятъ?
— Странный вопросъ! Въ какомъ государствѣ не происходитъ преступленій? А кромѣ того: развѣ не отъ самого автора зависитъ произвести на свѣтъ всякихъ разбойниковъ?
— Да, ты правъ, нужно подумать. Набросать планъ. А, вотъ, въ чемъ еще затрудненіе. Я не знаю всѣхъ этихъ офиціальностей… Напримѣръ: кто во Франціи долженъ явиться, когда человѣка убили? Кто ведетъ слѣдствіе? Кто арестуетъ убійцу?
— Ерунда. Все можно узнать изъ разспросовъ. Справься у кого хочешь изъ мѣстныхъ жителей, каждый тебѣ охотно разскажетъ. А если стѣсняешься, я помогу. Ну, вотъ, мы уже въ городѣ. Идемъ направо, къ площади. Такъ будетъ ближе.
8.
За нѣсколько домовъ до аптеки Сергѣй, вдругъ, остановился и нахмурился, будто вспомнилъ что-то непріятное.
— Витя, — слегка покраснѣвъ, проговорилъ онъ. — Зайди, голубчикъ, одинъ. Я подожду тебя тутъ, за столикомъ, возлѣ кафе.
— А почему нс вдвоемъ?
— Да такъ. Мнѣ не хочется встрѣчаться со старикомъ. Да и съ этой самой… Наташей тоже.
Шоринъ пытливо посмотрѣлъ на друга, ничего не сказалъ и отправился въ аптеку одинъ. Войдя внутрь, онъ увидѣлъ за стойкой хорошенькую молодую брюнетку, догадался, что это Наташа, и тутъ же про себя рѣшилъ, что Сергѣй не очень уменъ. Неужели можно добровольно отказываться отъ встрѣчи съ такой обаятельной дѣвушкой?
— Вамъ что угодно? — любезно спросила по-французски Наташа, прекращая растирать въ стеклянной посудѣ какой-то порошекъ.
— Мнѣ, мадемуазель? — съ лукавой улыбкой отвѣчалъ по-русски Викторъ. Мнѣ бы хотѣлось, прежде всего, чтобы вы говорили со мною на нашемъ могучемъ русскомъ языкѣ.
Шоринъ, считавшій себя знатокомъ женщинъ, зналъ, что всѣ онѣ, особенно русскія, очень цѣнятъ въ собесѣдникѣ загадочность характера, изысканность мысли. И потому рѣшилъ показать весь блескъ своей многогранной натуры. Произнеся послѣднія слова, онъ для таинственности многозначительно крякнулъ и придалъ лицу дьявольски — насмѣшливое выраженіе.
— А откуда вы знаете, что я говорю по-русски? — переходя на русскій языкъ, спросила Наташа.
— О, это сразу чувствуется. Человѣкъ, совершенный во всѣхъ отношеніяхъ, какъ вы, обязательно долженъ быть русскимъ. Ну, а что касается перехода къ интересующему меня дѣлу, какъ говаривалъ у Диккенса Самуэль Уеллеръ, или вѣрнѣе, не Самуэль, а палачъ, берясь за топоръ, то позвольте узнать: есть ли у васъ крысиный ядъ?
— Крысиный ядъ? — Наташа съ изумленіемъ взглянула на развязнаго молодого человѣка, у котораго на головѣ неожиданно выросъ серьезныхъ размѣровъ вихоръ и придалъ лицу угрожающе-агрессивный видъ. — Думаю, что есть. Сейчасъ узнаю.