— Ну, что же. Пойду, посплю еще часочекъ, другой. Почему-то сонъ одолѣваетъ.
21.
Съ ужасомъ убѣдившись въ смерти своего друга, Викторъ бросился къ выходу изъ подземелья, чтобы сообщить въ замкѣ о происшедшемъ несчастьѣ. Однако, добѣжавъ до выходной двери, остановился.
— Какъ быть? Скрыть невозможно. Было бы подлостью по отношенію къ старику Вольскому. Но позвать кого-нибудь, разсказать, это — выдать себя какъ соучастника Сергѣя. Можетъ быть, написать старику, а самому немедленно уѣхать? Но хорошъ другъ, который позорно бѣжитъ при такихъ обстоятельствахъ. А кромѣ того… Отчего Сергѣй умеръ? А вдругъ его, Виктора, сочтутъ виновникомъ смерти? И арестуютъ?
Подобныя мысли окончательно сразили Шорина. Бѣжать нельзя, ясно. Нужно претерпѣть до конца.
Онъ вернулся въ подземелье и началъ внимательно осматривать комнату, чтобы выяснить, отъ чего могла произойти смерть. Крови нигдѣ не было видно. Впечатлѣніе такое, будто Сергѣй просто уснулъ. Значитъ, смерть послѣдовала не отъ выстрѣла и не отъ удара, нанесеннаго какимъ либо холоднымъ оружіемъ. Въ такомъ случаѣ, что можетъ быть? Ядъ? Внезапная смерть отъ испуга? Или… змѣя?
Викторъ приблизился къ дивану, чтобы внимательно осмотрѣть Сергѣя, но не рѣшился притронуться. Нагнувшись, онъ посмотрѣлъ только на блѣдное полное спокойствія лицо, на безпомощно лежавшія по бокамъ руки, не замѣтилъ никакихъ слѣдовъ насильственной смерти и отошелъ въ сторону.
— Надо дать знать! — твердо рѣшилъ онъ. — Не трогать ничего, оставить все такъ, какъ есть, чтобы облегчить дѣло слѣдствія.
При мысли о слѣдствіи невыразимая тоска охватила молодого человѣка. Начнутъ допрашивать, копаться во всей этой исторіи. А когда затѣяли? А что дѣлали въ эти дни? А какъ сообщались? А гдѣ деньги?
Вспомнивъ о деньгахъ, Шоринъ торопливо вытащилъ изъ кармана пачку тысячефранковыхъ билетовъ и брезгливо бросилъ ее на столъ. Это сразу принесло облегченіе. Вѣдь каково было бы, въ самомъ дѣлѣ, забыть и оставить въ карманѣ. Нашли бы при обыскѣ, рѣшили бы, что онъ завладѣлъ ими и ради этого даже убилъ. Какой ужасъ!
Подойдя къ столу, онъ прикрылъ деньги банкой изъ-подъ консервированнаго молока, чтобы онѣ случайно не упали на полъ.
— Бѣдный, бѣдный Сергѣй! Вотъ листки рукописи… Уже сколько написано… А это что? Письмо?
Викторъ протянулъ руку, взялъ письмо, но сейчасъ же бережно положилъ обратно. Почеркъ былъ женскій, а въ концѣ стояла подпись «Кэтъ». Какъ истый джентльмэнъ онъ конечно не могъ позволить себѣ прочесть письмо, адресованное не ему. Одно только удивило его, когда онъ посмотрѣлъ на подпись. Снизу стояла какая-то приписка, сдѣланная рукой Сергѣя. Можетъ быть, прочесть приписку? А. вдругъ, въ ней кроется разгадка?