Всего их шесть или семь – совместных или чисто некрасовских песен на альбомах Чижа.
Можно было б на заправке повесить табличку: «На этом месте Чиграков и Некрасов сочинили несколько великих рок-н-рольных песен». Была бы не простая заправка, а особенная.
Некрасов потом собрал группу под названием «ДНК», и они играли лучше всех на свете.
Когда Некрасов пел, воздух будто трескался, и повсюду летали маленькие молнии.
Он был натуральной звездой на сцене и полным раздолбаем по жизни.
Однажды они пели в маленьком нижегородском баре, как раз на трамвайной остановке, и вдруг в бар зашёл, заехавший зачем-то в Нижний Новгород, Чиж.
Он увидел старых товарищей – и, конечно, тут же оказался на сцене.
О, какой концерт они отыграли! Бармен едва не погиб от счастья.
Это ведь не американское кино – это наша жизнь: она была.
Мне казалось, что трамвай на Свердле не просто должен остановиться ради Некрасова, а, как в той песне Гребенщикова, съехать с рельс, и пойти напрямую к точке встречи.
Долгое время я жил в уверенности, что после питерской и свердловской рок-н-рольной волны – следующая будет наша, горьковская, нижегородская.
Что мы накроем всю Россию.
Возможно, в какой-то другой реальности так и случилось.
Хотел бы я разок взглянуть на этот трамвайчик: едет там живой Полковник, Саша Яковлев, Дима Некрасов, Вадим Демидов, и ещё несколько славных ребят, – а на остановке, под дождём стоят: Юрий Юлианыч Шевчук, мокрая борода, глаза тоскливые, Васильев в своём вечном сплине, весь «АукцЫон», толпой в сорок музыкантов, «Чай-Ф» опять же – Шахрин с удивлёнными, навыкате, глазами.
И все машут руками: а мы? а нас?!
А эти, в трамвае, смеются и никого не замечают. Им вечером петь на полумиллионном стадионе.
Оглянуться и не расплакаться
Люди иногда оглядываются назад и вдруг ужасаются. Не просто удивляются, а именно что ужасаются.
Моё поколение отправилось в люди четверть века назад: страшно молвить. Почти как в книге про трёх мушкетёров. В 1991 году я окончил школу.
Выходя на центральные улицы главных российских городов, я наблюдал.
Люди возбуждёнными колоннами маршировали взад-вперёд.
Тогда были в моде молодые демократы, глашатаи перестройки, сторонники – о чём тогда говорили на каждом углу? – «бригадного подряда», «гласности», «открытых границ», «невидимой руки рынка», «покаяния».
Втайне предполагаю, что две трети тех, кто тогда ходил по Москве и по всем остальным городам России, выкрикивая демократические лозунги и агитируя за Бориса свет Николаевича, – ныне не стремятся об этом рассказывать внукам. Самые честные – горько стыдятся; большинство делает вид, что этого не было, потому что быть не могло.