Наш просвещённый брат в ответ на это обязательно скажет, что в нормальных странах не принято кичиться своим богатством. Ну-ну.
Однако я спрашиваю своего немецкого приятеля: отчего он ездит на работу в электричке, а не на своей машине? Он – представитель, по российским меркам, вполне элитарной профессии – отвечает мне: дорого. Въезд в город платный, бензин, стоянка. Ему – дорого.
Немецкая власть сейчас решает глобальные вопросы перераспределения доходов в пользу не самой богатой части населения.
Наш просвещённый брат в этих случаях нехорошим голосом спрашивает: «Вы собрались всё отнять и поделить?»
Очень, к примеру, волнует немецкую власть, что в ряде семей, скажем, контролирующих автомобильное производство, слишком весомые состояния передаются по наследству. Наверное, наследство теперь будет облагаться высоким налогом.
Мы в России тоже в своё время предлагали ввести налог на богатство, но нам, конечно же, в ответ, в качестве последнего довода, назвали фамилию одного героя Булгакова.
Забавно, но даже миграция местного населения внутри самой Германии тоже напоминает российские реалии. У нас едут в сторону Москвы и Питера из Владивостока, Омска и Челябинска, а в Германии молодёжь бежит с востока на запад.
Из бывшего ГДР в бывшее ФРГ только за последнее время переехало более двухсот тысяч молодых людей.
Западные немцы – здесь я тоже посмеялся – сетуют, что их восток испорчен социализмом.
На востоке, кстати, людей, которые в русско-украинском вопросе болеют не за Украину, а в сирийском вопросе – всерьёз на стороне России, гораздо больше, чем на западе.
Вы, говорю я немцам, считайте, как хотите, но вообще у вас социализм был немногим более сорока лет – а с тех пор ещё двадцать пять лет прошло: чего ж вы их не переучили, своих восточных лентяев, у вас времени было – предостаточно.
Немцы говорят: не успели.
Не успели, смеюсь я, а теперь времени у вас на это не будет. Упустили время.
По дороге в гостиницу – самый центр Мюнхена – переступаю через укладывающегося спать бомжа. Бомж разложил матрац, улёгся, сверху накрывается одеялом. На улице, между прочим, зима – не такая, как у нас, но вполне себе холодная.
Хотя во Франции и в Италии таких персонажей – ещё больше. В разы больше, чем в Нижнем Новгороде, где я живу. Да и вообще я подобную публику у нас всё реже наблюдаю. А у них – всё чаще.
Зато разноцветных мигрантов в Мюнхене почти нет.
Может быть, и поэтому тоже всерьёз обсуждать проблемы миграции местные немцы не очень хотят.
Иногда мне кажется, что они что-то скрывают. Что они привыкли себя уважать, и не хотят в себе разочароваться.