— Да, да… Можетъ быть… Но я еще не кончилъ. Я не нашелъ еще того, что искалъ такъ долго.
Вершина, похожая на факелъ, погасла. Пришла ночь.
— Пусть будетъ такъ, какъ вы хотите! — рѣшилъ тогда Галъ. — Закатъ ушелъ уже безъ меня. Теперь я хочу ждать до завтра.
Было еще слишкомъ рано, чтобы возвращаться туда, къ храму Весны, къ мѣсту праздника.
Всѣ сидѣли на лѣсной полянѣ, вокругъ больного Гала, и Кредо былъ тутъ же.
— Разскажи намъ о старыхъ вѣкахъ! — сказала ему Мара. — Недавно я видѣла старыхъ людей, сдѣланныхъ изъ ветхаго камня. Я хочу знать, что они думали, — и мнѣ кажется, ты можешь это угадать.
У Кредо была одна сказка, о которой не зналъ еще и Галъ. Но прежде, чѣмъ прочесть ее, онъ всталъ и ушелъ въ лѣсъ.
Вернулся оттуда съ большой связкой сухого, смолистаго хвороста и бросилъ его посреди поляны.
— Я разскажу вамъ старое, очень старое. И пусть намъ свѣтитъ огонь такой-же старый, — тотъ самый, на который смотрѣли глаза нашихъ древнихъ отцовъ.
Виланъ помогъ ему зажечь костеръ и всѣ сидѣли при его свѣтѣ, багровомъ и дымномъ, отблески котораго едва долетали до высокихъ деревьевъ, окружавшихъ поляну.
— Какъ онъ слабъ! — покачалъ головой Виланъ. — Должно быть, у нашихъ отцовъ глаза были большіе, широко открытые, какъ у ночныхъ животныхъ. Они жили вотьмѣ. И поэтому, должно-быть, казались испуганными.
Смолистыя вѣтви трещали — и сыпались отъ нихъ искры. Искры поднимались вверхъ вмѣстѣ съ клубами дыма, кружились и безсильно гасли.
Кредо слѣдилъ за умиравшими искрами и говорилъ. Ему не нужна была книга. Вся сказка жила въ его головѣ,— и, можетъ быть, она родилась только теперь, въ свѣтѣ костра.
И въ памяти тѣхъ, кто его слушалъ, не осталось всѣхъ словъ Кредо. Что слова? Они улетали и гасли, какъ искры костра. Но оставалось отъ искръ багровое сіяніе, и остались отъ словъ воскрешенные образы.
Земля была плоская и большая. Сонно текли молчаливыя рѣки и въ озерахъ, заросшихъ камышемъ, вода была мертвая. Кое-гдѣ поднимали свои пустынныя груди высокія горы. Но что было дѣлать человѣку тамъ, въ высотѣ? Летали тамъ орлы и коршуны, и хищнымъ окомъ смотрѣли внизъ.
А люди жили внизу.
Медленно ползали по равнинамъ. Осторожно прокрадывались въ лѣсной чащѣ, насторожившіеся и злые, какъ звѣри. Рылись въ самой землѣ, какъ кроты. Пробирались глубоко подъ покровъ равнины и ползали тамъ въ тѣсныхъ проходахъ, вмѣстѣ съ чудовищными и отвратительными созданіями, — слѣпыми жителями пещеръ.
Шли черезъ пустыню, по знойному песку, который обжигалъ босыя ноги, по острымъ осколкамъ кремней.
Людей было много. Повсюду виднѣлись ихъ согнутыя спины и бѣлѣли кости мертвыхъ, — потому что они умирали такъ часто, что многихъ некогда было хоронить.