— Онъ самъ. Онъ сдѣлалъ мнѣ праздничный подарокъ. Тутъ было сначала чье-то чужое лицо, но онъ передѣлалъ его въ нѣсколько пріемовъ. И подарилъ мнѣ. Сегодня для него самого — двойной праздникъ. Вѣдь Лія…
Форминка отвернулась.
— Я знаю.
— А ты сама, Формика… Не хочешь ли ты дать и мнѣ тотъ же восторгъ, ту-же радость?
— Нѣтъ, Виланъ, я не могу. Если ты надѣялся и ждалъ, то, значитъ, я безсознательно обманывала тебя и, поэтому, прости меня. И сегодня, и еще много дней въ будущемъ я не буду обнимать никого… И тебя также, мой хорошій Виланъ. Не грусти. Вѣдь здѣсь такъ много красивыхъ женщинъ. Сегодня онѣ смотрятъ на тебя, какъ на великаго. Для каждой изъ нихъ будетъ счастьемъ — отдаться тебѣ.
— Мнѣ не нужны другія. Я никогда не смотрѣлъ на нихъ. Я хочу только тебя.
— Это невозможно, Виланъ. Даже если-бы я любила тебя еще больше, чѣмъ люблю теперь, — все равно, это было-бы невозможно. Есть одинъ человѣкъ, который для меня — дороже всѣхъ въ мірѣ. И только его я могла бы обнять.
— Кто это? Я его знаю?
— Да, конечно. Это — Коро. Развѣ ты ничего не видишь, кромѣ того свѣта, который ты создаешь?
— Коро? Я вижу его и сейчасъ. Онъ тамъ наверху, вмѣстѣ съ Ліей. А ты должна остаться со мною.
— Нѣтъ, Виланъ. Пойдемъ, я покажу тебѣ женщинъ съ сѣвера. Онѣ красивы, и у нихъ такія-же свѣтлыя, чистыя души, какъ тотъ снѣгъ, среди котораго онѣ живутъ. Не спорь. Ты увидишь, что такъ будетъ лучше.
Павелъ чувствовалъ себя утомленнымъ. Кто-то подалъ ему стаканъ освѣжающаго напитка. Онъ жадно выпилъ и пошелъ дальше, стараясь выбраться туда, гдѣ не такъ людно. Съ другимъ старикомъ и съ мальчикомъ онъ разстался уже давно.
Въ самой глубинѣ храма онъ попалъ во что-то вродѣ тѣснаго коридора, сжатаго огромными каменными колоннами, гдѣ было не такъ свѣтло и совсѣмъ пустынно. Тамъ онъ прислонился спиною къ одной изъ колоннъ и отдыхалъ. И простоялъ уже такъ очень долго, когда, наконецъ, замѣтилъ, что въ коридорѣ есть еще одинъ человѣкъ.
Это былъ Кредо, писатель. Онъ сидѣлъ совсѣмъ неподвижно и смотрѣлъ внимательно въ одну точку, какъ будто читалъ что-то въ невидимой книгѣ.
Павелъ подошелъ къ нему поближе и сказалъ:
— Ты принесъ съ собою свое лѣсное безмолвіе. Тамъ, въ толпѣ, шопотъ сотенъ голосовъ слился въ одинъ сплошной шумъ, отъ котораго я немножко отвыкъ за послѣднее время. А здѣсь такъ тихо, такъ тихо… Я думалъ, что здѣсь никого нѣтъ.
Кредо поднялъ кверху свое лицо, чтобы видѣть Павла, но задумчивость все еще пряталась въ его глазахъ. И онъ сказалъ не Павлу, а кому-то другому, съ кѣмъ вмѣстѣ былъ въ своихъ мысляхъ: