— Астрея, гдѣ-ты? Зачѣмъ ты ушла?.. Я хочу видѣть теперь же. Ты дала мнѣ еще новое познаніе, — еще новую красоту. Я хочу видѣть тебя.
Виланъ нетерпѣливо ходитъ взадъ и впередъ у подножія черной скалы и морозный снѣгъ хруститъ у него подъ ногами. Онъ такъ давно уже не бывалъ на дальнемъ сѣверѣ,—и отвыкъ отъ этого свѣжаго мороза который щиплетъ щеки, отъ этой загадочной природы, которая такъ непохожа на все земное. Хочется подѣлиться съ кѣмъ-нибудь своими новыми мыслями, новыми впечатлѣніями, — и никого нѣтъ. Тѣ, которые работаютъ на черной скалѣ,—тѣ не поймутъ. Они— славные, веселые и крѣпкіе люди. Они любятъ бороться съ препятствіями, которыя ставитъ имъ упрямая природа, — но они не поймутъ. Вотъ, если бы была здѣсь душа женственная и чуткая, отвѣчающая неяснымъ намекамъ, неопредѣлившимся стремленіямъ. Къ ней можно было бы подойти — и говорить.
По льдинамъ струится теперь чистое, искрящееся золото, какъ будто только что вышедшее изъ горна плавильшика. Это золотое сіяніе распадается на отдѣльныя струи, которыя текутъ и переплетаются, и своей пышной волнистостью напоминаютъ что-то, отъ чего сердце Вилана тоскливо сжимается.
— Злая Формика, зачѣмъ ты разбросала здѣсь свои золотые волосы?
Уже не хочется больше смотрѣть и думать, и Виланъ медленно идетъ обратно къ черной скалѣ, отъ которой разносится по пустынѣ хлопотливый шумъ человѣческаго труда. Онъ вспоминаетъ, что послѣ этого волшебнаго блеска наступитъ ненавистная темнота, — долгая темнота безъ зорь и разсвѣта. И ему дѣлается скучно.
Старый Павелъ давно уже поселился въ тихомъ горномъ уголкѣ, вдали отъ большихъ и шумныхъ скопленій домовъ, фабрикъ, колоссальныхъ общественныхъ сооруженій. Здѣсь никто не мѣшаетъ ему погружаться въ работу, которой онъ посвятилъ всю свою длинную жизнь, и его одиночество раздѣляютъ только ученики, которые живутъ вмѣстѣ съ нимъ на склонѣ горы. Но ученики смѣняются. Они приходятъ, берутъ то, что имъ нужно отъ сокровища знанія, и возвращаются внизъ, къ шуму и движенію.
Иные изъ нихъ схватываютъ все легко и быстро, другіе добиваются своей цѣли медленнымъ, упорнымъ трудомъ. Павелъ относится ко всѣмъ одинаково ровно и заботливо, и даже находитъ больше ласковыхъ словъ для тѣхъ, кто побѣждаетъ трудности упорной работой. Но въ его памяти отдѣльныя лица скоро изглаживаются. Слишкомъ длиненъ рядъ тѣхъ, кому онъ передалъ свои знанія. Только нѣкоторые — и немногіе- близки и дороги его сердцу. И на склонѣ дней такъ полны значенія эти безкорыстныя привязанности.
Уже нѣсколько недѣль чего-то не хватаетъ старому учителю. Все идетъ своимъ чередомъ. Въ лабораторіяхъ склоняются надъ аппаратами пытливыя головы мужчинъ и женщинъ. Щелкаютъ счетныя машины. Съ утра до вечера всѣ дни проходятъ въ привычной работѣ, но чего-то не хватаетъ.