Кроха (Кэри) - страница 80
– Это просто возмутительно! – заявила вдова напоследок. – Только потому, что этот бродяга устроил драку на наших ступеньках, неужели нужно поднимать такой тарарам! Остается надеяться, что этот живой отброс устанет от нас очень скоро и все снова вернется в нормальное русло!
Но этого не случилось.
После того как чумазый оборванец окончательно обосновался на крыльце Обезьянника, ни его, ни моего хозяина уже было не остановить. Парень не только ночевал на крыльце, но и оставался там весь день, а вскоре начал выполнять небольшие поручения, связанные с Кабинетом моего хозяина.
Оборванец не просто привязался к Куртиусу. Он еще и высылал нам своих личных посланцев в виде блох. На локтях у Эдмона появились крошечные волдыри, и сквозь приоткрытую дверь кухни я видела, как он их расчесывал. А вдова обнаружила у себя на шее под затылком клеща. Куртиус отнесся к этому клещу с величайшим вниманием и обратил процесс его удаления в душещипательную драму. Меня вызвали – настолько серьезной была травма, нанесенная вдове! – и приказали принести таз с горячей водой.
– И зачем тебе понадобилось глазеть на мои плечи? – прокудахтала вдова. – Жук сидит у меня на шее! Нет, я не расстегну жакет!
Сии медицинские заботы Куртиуса также следовало связать с появлением чумазого оборванца, ибо мой хозяин никогда бы не осмелился дотронуться до шеи вдовы, если бы не клещ, ниспосланный нашим бродягой, и теперь он обнимал и сжимал эту шею с нежностью. Потом Куртиус хранил этого клеща на лоскуте красного бархата в коробочке, которую поставил на каминную полку у себя в спальне. Я сама ее видела, когда пришла к нему опорожнить его ночной горшок.
Одни оставляют своих собак на улице, на холоде, другие позволяют им жить в доме, забираться на колени и даже в постель. Можно понять, что за характер у человека, по его отношению к собакам. И вот вам черта характера моего наставника: Куртиус не только настоял на том, чтобы бродяге позволили спать на крыльце, точно ему могли в этом воспрепятствовать, но даже отдал ему свой прикроватный коврик.
Наконец Куртиус поинтересовался у парня, как его зовут. В ответ бродяга выдавил из себя звук, больше похожий на собачий лай, чем на человеческое имя.
– Как-как? – переспросил Куртиус. – Попробуй еще раз. Скажи снова.
На сей раз я различила слова: Жак – тут я почти не сомневалась. Что же до другого слова, то я ничего не поняла.
– Визаж? А… Бовизаж! – воскликнула вдова.
Бовизаж? Красивое лицо?
– Жак Бовизаж, – прорычал он и кивнул.
А Куртиус, кому в лицо швырнули эти слоги, был в восторге. Какое чудесное имя у этого уродца! И вместо того чтобы расхохотаться, глядя на такого зверя, Куртиус слегка улыбнулся.