• Когда мне кажется, что со мной что-то не в порядке.
Я пододвинула листок к Кэми Джей, которую мне теперь, когда я пригляделась к ее ну очень обтягивающим расклешенным штанам в стиле семидесятых, так и хотелось мысленно назвать Кэми Попкой.
Она начала молча читать.
– Думаю, я повторилась, – сказала я. – Написала о плачущем Чарли дважды.
Она кивнула и вновь сконцентрировалась на моем списке.
– Повторение может о многом сказать.
Через несколько минут она вновь взглянула на меня, в этот раз даже не пытаясь скрыть свою заинтересованность. Ее глаза рассматривали шрам, тянувшийся у меня от губы до брови.
– Все еще болит?
– Когда улыбаюсь. Немного.
– Поэтому вы не улыбаетесь?
– Разве? Я уверена, что улыбаюсь.
В доказательство своих слов я улыбнулась.
– Вы уже ходили к пластическому хирургу?
– Нет. Но, думаю, все же придется.
По правде говоря, я всегда была одной из тех, кого моя бабушка называла прекрасной дурнушкой. У меня глаза странного бледно-серого цвета. Моя улыбка асимметрична, а в форме моего лица есть что-то лисье. Я никогда не была обделена мужским вниманием, однако отлично понимала, что моя привлекательность кроется в моей необычности. Так что я еще не решила, нравился ли мне мой новоявленный шрам. Иногда, когда я гляжу на себя в зеркало, мне кажется, что он очень хорошо отражает суть моей личности.
Кэми Джей кивнула, и ее глаза наполнились слезами материнского сочувствия. Она похлопала по моему листку.
– Вы очень склонны к тому, что у нас принято называть катастрофическим мышлением.
– Для меня этот термин в новинку.
– В нашу эпоху постоянного потока плохих новостей эта проблема начала встречаться все чаще и чаще. Иррациональная боязнь катастрофы. Очень легко представить, что крайне маловероятная трагедия случится с вами или с вашим любимым человеком.
У меня возникло желание рассказать ей о маловероятной трагедии, случившейся лично со мной, однако вместо этого я произнесла:
– Случайности бывают. В любой момент может случиться что угодно.
– Что угодно? Аллигаторы? – улыбнулась она, наклонившись вперед и подмигнув. – Немецкие каннибалы?
Я пожала плечами, однако затем, не сумев сдержаться, рассмеялась. Немецкие каннибалы.
– Однако есть кое-что еще, – сказала Кэми Джей, разом перестав походить на инструктора по танцевальному фитнесу. Теперь она была совершенно серьезной. – Вы не против рассказать мне о своих отношениях с Иэном? Он – отец Чарли?
Я кивнула. Мне действительно хотелось рассказать ей об Иэне все. Правда, ведь это чудесная история. Однако внезапно я осознала, что не могу произнести ни слова. Мне трудно было даже думать о том, что произошло с Иэном. Я чувствовала себя так, словно меня парализовало. Язык не слушался, а в носу словно стояла мутная вода. Такое иногда случалось. Я хорошо помню, как меня удерживали под водой. Мое лицо тогда было всего в нескольких дюймах от поверхности. Глаза вылезали из орбит, а воздух был таким близким и манящим, что я открыла рот и вдохнула…