— Современное кино? Жизнь врасплох? В потоке событий, так сказать… текет! Понимаю…
— Кто текет?
— Жизнь текет. Так ведь?
— Ну, так…
— Хе-хе-хе! Понимаю, что к чему. Не кретин.
— А вы, собственно, кто? Из журнала «Искусство кино» или сами по себе?
— Сами. Горе-Злосчастье мы.
— А-а!.. Из самодеятельности! — обрадовался я, хотя человек, разговаривавший со мной, был не первое, не второе и даже не третье.
На голове у него была старая, надвинутая на лоб кепочка, на голом теле — пиджак. Возле него в траве лежала гитара. Короче говоря, он имел вид хулигана, каких я часто встречал на базарах времен войны. Чем-то он был похож на жившего в соседнем с нами доме хулигана. Но как он умудрился попасть сюда? По каким каналам?
— Сидим вот, ждем солнца, — пояснил я. — Какая уж тут жизнь врасплох?
Мой собеседник взял в руки гитару и начал негромко настраивать ее. Я огляделся по сторонам: не наблюдает ли кто за нами. Но каждый был занят своим делом.
— Вот народ, — пожаловался я, — стоило солнцу скрыться за тучку, как все общество рассосалось. Лодыри! Им ведь наплевать, что мне надо спешить. Осталось меньше полугода. Всем, знаете ли, начихать, что ты не успел, что сроки были малы, что камера давала брак… Впрочем, что это я?.. Вы ведь не в курсе.
А вы их на пленку! Скрытой камерой. И в Москву.
— Нет, нет, на это я не пойду. Подло. Кинодонос получится.
Я пошла на речку —
Навстречу мне бандит,
Я стала раздеваться,
А он мне говорит… —
начал негромко субъект.
— Тс-с! Что вы! Ради бога, не продолжайте!
Тогда он запел другое:
Да, мы не битлзы и не мимы,
Пройдем, неузнанные, мимо!
А вы валяйте, наворачивайте, сыпьте!
— Что это, устное творчество трудового народа? — спросил я с дурацкой ухмылкой.
Он не ответил.
«Странный товарищ, — подумал я в который раз. — Как бы это избавиться от него?»
— Знаете, кажется, мне пора, — сказал я, вставая. — И потом, вас могут заметить, вы ведь, некоторым образом… мираж, фикция…
Не вступая более со мной в разговор, он поднялся и, повернувшись ко мне штопаным задом, направился в сторону леса.
Ах, это подло, страшно подло,
Ах, это так бесчеловечно —
Носить пинжак и бруки наизнанку… —
долетело до моего слуха.
Я проснулся. Недалеко от меня сидела компания ребят из операторской группы. Механик Боря бренчал на гитаре. Я посмотрел на небо. Солнце по-прежнему пряталось за тучи. Группа «загорала».
Подошел Вадим, оператор.
— Послушай, Вадим, эти орлы тебе роют яму?
Я показал в сторону двух энтузиастов, копавших яму. Вадим отрицательно мотнул головой.
— Кому же тогда?
Червей добывают. Червь глубоко в землю ушел.