Следы: Повести и новеллы (Ершов) - страница 60
— На Бузукине и держится вся команда. А умыкнут они Бузукина — считай, что полная нам, отец, кадриль.
Вщегря смеется и вдруг, размахнувшись по-мальчишески, швыряет в небо свою палку-клюку. Палка делает над стадионом круг, а затем резко взмывает вверх… И долго парит, курлычет в пронзительной синеве. Мы все трое стоим, смотрим ей вслед. Я благодарен Вщегре за это маленькое чудо, я думаю, он сделал это специально для меня. Мне хочется тут же чем-то отблагодарить его, и тогда я хватаю ведро с краской и тоже зашвыриваю его в небо.
— Синё-то как! — умиленно восклицает маляр и вслед ведру швыряет в небо и свою кисть.
Весна… Щелкают ножницы…
Новеллы
Дядя Яша
А каково человеку с возвышенной-то душой в суфлеры?..
Л. Н. Островский. «Лес»
Суфлер — профессия уходящая. В провинции их уже давно нет. И только в некоторых привилегированных театрах столицы сохранились еще суфлерские будки, маленькие сторожки на меже сцены и зала. Там доживают свой век ветераны, этого дела, его последние могикане. Таким ветераном был у нас дядя Яша — маленький подвижный старичок, острослов и меломан. Музыка заменяла ему дом, семью. Ей, как жене, отдавал он большую часть своей скромной зарплаты.
Не помню, в каком именно году приезжал к нам филадельфийский оркестр. В Киеве оркестр должен был дать всего два концерта. В оба эти вечера у дяди Яши в расписании стояли спектакли, а подменявший его суфлер заболел. «На Яшу больно смотреть», — говорили актеры. Кто-то даже предложил взять в этот вечер шефство друг над другом и провести спектакль без суфлера. Но Дядя Яша замахал руками: ни в коем случае, в спектакле заняты «трудные» Курков и Мигальская, у которых плохо с текстом.
В том спектакле я был занят лишь во втором акте, но, выходя на сцену, уже знал, что «старик не подает», а «трудный» Курков мелет на сцене какую-то чепуху и вообще гребет не туда. Выхожу на сцену и вижу: партнера моего корчит смех, а из суфлерской будки доносятся восторженные восклицания: «Великолепно! Браво! Брависсимо!..» Оборачиваюсь: из будки выглядывает взъерошенная голова дяди Яши в наушниках, глаза его лучатся восторгом, а правая рука плавает в воздухе — дирижирует. Разъяренный Курков ходит взад-вперед перед будкой, как кот перед блюдечком с горячим молоком. Наконец, не выдержав, дрыгает ногой перед носом дяди Яши. Дядя Яша величественным жестом отстраняет ногу, как если бы она мешала ему, дирижеру, видеть оркестр.
— Снимите с него наушники, — шипит Мигальская.
Смотрю — и в зрительном зале начинают похихикивать. Еще бы, дядияшина рука вылезла из будки и беззастенчиво жестикулирует на глазах у зрителей.