— Не скажите… У нее и жеманства, и хитрости хватит. Когда надо, злость свою в узелок завяжет да запрячет подальше. Аллах с ней, знать ее не хочу! Подальше б только от меня держалась — ничего мне от нее не надо.
— Про жеманство это ты верно. Не дай бог на глаза попасться — взгляд у нее приманчивый, как у дракона.
— Вот она и приворожила Пудака Балду.
— Что поделаешь, Дурджахан, прощать надо, хоть и не по душе он мне. Не чужой, ведь, нашего рода… — Солтанмурад-ага печально вздохнул и, разделив бороду на две равные пряди, провел по ней ладонями. Дурджахан прикрыла рукой рот, задумалась.
— А как ты полагаешь, Дурджахан, — помолчав, спросил старик. — Теперь-то хоть распознал он свою бабу?
— Надо думать, давно себя разоблачила.
— А что, если потолковать с ним? Может, вернется?
— Незачем ему возвращаться. Поздно.
— Лучше поздно, чем никогда.
— Не лучше. Разбитый кувшин не склеишь…
— Ну, не говори так, дочка. И поломанные кости срастаются.
— Кости срастаются, а душа — нет. Белей снега, черней казана, горячей огня, холодней льда, тверже камня, нежней цветка — не найдешь для нее лекарства…
— Верные твои слова, Дурджахан….
— Что было, то прошло, и поминать незачем. Я свою дочь вскормила, взрастила. — без него обошлась. Чего ж мне теперь-то от него надо? Чего ради я покой терять буду? А потом ведь и о другом ребенке думать приходится. Мою дочку осиротил, теперь того ребенка бросит? Не нужно мне это. У меня одна мечта — пристроить дочку в порядочный дом, поближе куда-нибудь выдать, чтоб видеть ее почаще… — Дурджахан опустила голову и выплеснула в очаг остатки чая из пиалы.
Солтанмураду не очень понравилось, что Дурджахан не хочет сходиться с Пудаком. Если б они сошлись, не было бы задачи — делить калым меж двумя домами. Именно поэтому он и завел разговор о возвращении Пудака, но Дурджахан ответила ясно и недвусмысленно, и продолжать разговор расчета не было. Зато Солтанмурад-ага услышал от нее другие, весьма нужные ему сейчас слова: «…пристроить дочку в порядочный дом, поближе куда-нибудь выдать…»
— Хочешь, просватаю твою дочку прямо в нашем селе?
— А за кого? — помедлив, спросила Дурджахан.
— Семья Клыча хочет породниться. Сына его ты знаешь. Он по торговой части, в городе школу кончил. Лавка с городскими товарами в руках. Ты ведь знаешь Гандыма?
— Знаю, конечно…
— Ну и как он на твой взгляд?
— Плохого сказать не могу…
— Вот за него давай и пристроим твою дочку?
— А они заводили разговор?
— Клыч просил, чтоб я к тебе сходил, разведал. Сказать, пусть приходят?
— Может, не стоит так уж сразу, как бы не подумали, что торопимся…