Сердар молчал. Он то и дело откидывал назад блестящие волосы, вздыхал и хмурился. Между его черными густыми бровями прочно залегли две глубокие морщины.
Он поднял голову, оглядел собравшихся в кибитке и сказал:
— Вот вы, мои родичи, собрались, чтобы сделать доброе дело. Все вы честные, добросовестные, хорошие люди. Вы хотите помочь мне — дать умный совет. Сделайте другое доброе дело — придите на помощь девушке.
— Помочь мы согласны, — один из стариков кивнул и погладил бороду. — Если нужно помочь деньгами или еще чем, скажи — мы не против. Но во всем нужна мера: нельзя, вытаскивая из трясины животное, самому завязнуть в болоте.
— Нельзя жениться на опозоренной!
— Какой дурак берет в жены безумную?!
— Свет, что ли, клином на ней сошелся?
Сердар молчал, не отвечая на злобные, несправедливые слова родичей. Он уже хотел подняться и, не говоря ни слова, уйти от этих людей, но взгляд его упал на бабушку: словно поднявшаяся после тяжкой болезни, бледная и растрепанная, она держалась руками за голову и, тихонько постанывая, раскачивалась из стороны в сторону.
— Эту девушку сгубил адат! — громко сказал Сердар. — Ее сгубил калым, сплетни и клевета! Ее связали по рукам, по ногам: и бросили в старый, зловонный колодец. Я должен спасти ее, вытащить на свет, на чистый воздух…
— Сначала меня брось в тот колодец! — крикнула бабушка. — Засыпь, сровняй с землей, а потом уж бери ту бесстыжую!..
В дверях появился Горбуш-ага.
— Здравствуйте! — приветливо сказал он. — Пришли, стало быть, Сердара проведать? Хорошее дело, давно он нам лица своего не показывал! Как чувствуешь себя, Анна-биби?
— Да слава богу, Горбуш-ага, — ответила бабушка таким бодрым голосом, что никак не подумать, что только сейчас она плакала навзрыд. — Проходи, милый, чайку с нами выпей!
Никто из присутствующих не хотел продолжать спор при Горбуше, особенно такой спор. Горбуш-ага понял, что разговор идет семейный, и, не желая задерживаться, не стал проходить на почетное место, хотя от чая и не отказался.
— Ну как съездил, Сердар? — спросил он, принимая протянутую ему пиалу. — Что-то уж больно ты долго?
— Так уж получилось, Горбуш-ага. На новую работу поступил. А главное — добился, чего хотел.
— Неужто добился? Значит, побывал у Атабая Кайгысыза?
— Побывал. Целый час в кабинете у него разговаривали.
Бабушка, приоткрыв от удивления рот, уставилась на Сердара. Ее внук говорил с самим Атабаем Кайгысызом? Имя это и на других родичей подействовало удивительным образом — все они как-то притихли, присмирели.
— В кабинете, говоришь, сидели? — сказал Горбуш-ага и искоса поглядел на стариков. — И о чем же промеж вас разговор шел?