Начало правления Романовых. От Петра I до Елизаветы (Дейниченко) - страница 68
Казалось бы, Анна Иоанновна должна была пользоваться популярностью, по крайней мере, среди дворянства. Но в стране нарастало недовольство. Вместо «верховников» появился Кабинет министров, ничем от прежнего Совета не отличающийся. Сенат снова отодвинули на второй план.
>Портрет императрицы Анны Иоанновны. Художник И.-Г. Ведекинд.
Причина недовольства скрывалась также в самой личности Анны Иоанновны. Царствовать ей нравилось, но на роль императрицы она решительно не годилась. Балы, маскарады, грубые розыгрыши и охота интересовали ее куда больше, чем скучная политика. Анне было 37 лет, когда она после захолустной Митавы оказалась на русском троне. Ей хотелось взять свое, и в этом она преуспела. Роскошью своих балов императрица шокировала привыкшую к петровской скромности знать. Блестящие празднества при дворе происходили чуть не каждый день. А чтобы купить новое платье, иногда приходилось продавать деревню. Еще худшим наказанием обернулось для русской знати возвращение двора в Петербург. Многое приходилось строить заново, приводить в порядок, все было дорого и неудобно по сравнению с налаженной московской жизнью.
Прошло немногим более года, и императрица передала бразды управления государством иноземцам. Были среди них те, что давно осели в России, — такие, как Остерман или Миних, но ведущую роль скоро стали играть приехавшие в Россию вместе с Анной ее курляндские приближенные. Любимцем царицы был граф Эрнест Иоганн Бирон. Влияние его на слабовольную Анну было огромно, она ни в чем не могла ему отказать. В русской истории Бирон стал символом немецкого засилья.
Сами по себе немцы не вызывали большого раздражения. Иностранные специалисты во множестве появились на Руси еще при Годунове, а со времен Петра I стали постоянным элементом российской действительности. Но русские не привыкли видеть в иностранцах правителей, и когда выяснилось, что в новом правительстве русских практически нет, возмущение было всеобщим.
Анна Иоанновна не стремилась к этому сознательно. Но, прожив долгое время в Курляндии, она привыкла к немцам, ей было удобно с ними, и императрица, не стесняясь, оказывала им предпочтение. К тому же придворные интриги в правление Екатерины I и Петра II привели к тому, что все сколько-нибудь способные к власти люди оказались в ссылке, а новое поколение не горело желанием служить.
«Немецкое засилье» в правительстве вовсе не значило, что во времена Анны Иоанновны все русское подвергалось гонениям. Дети немецких дворян изучали русский язык (впрочем, дети русских дворян занятиям родным языком предпочитали немецкий). При Академии наук действовало так называемое Российское собрание, заботившееся о чистоте русской речи и выработке русской терминологии, членом которого был Василий Тредиаковский, первейший поэт того времени. В промежутках между трудами по устройству горных заводов на Урале и в Сибири писал свою «Историю» Василий Татищев. Наконец, в 1735 году Академия отправила учиться за границу Михаила Ломоносова.