Эфира вытерла свою промежность чистым платком и надела
платье. Я подал ей перчатки и цветы, которые вынул из ее во
лос. Пока она расчесывалась, прошли последние минуты. Мы не
успели проститься, она исчезла.
- Друзья, пора спать, - закончил Рэм и, попрощавшись,
пошел к себе в кубрик.
Мы с Диком еще долго сидели вдвоем, молча, каждый
по-своему переваривая услышанную историю.
Глава 12
Рэм с нетерпением ждал нас и, заметив, выбежал
навстречу. Он выглядел свежим и помолодевшим. Новая
прическа придала его красивому лицу аристократический вид.
Теперь он мало был похож на того пропившегося матроса, с
которым я встретился несколько дней тому назад в баре. Мы
выпили по рюмке виски и Рэм продолжил свой удивительный
рассказ.
- Каждую из 53 женщин я так хорошо помню, что стоит мне
лишь закрыть глаза, я почти материально представляю любую из
них. Они незабываемы и, очевидно, неповторимы. На
следующий день вечером, часов около 10, ко мне зашла
хозяйка, она принесла белье, которое я отдавал в стирку.
Болтая о всякой всячине, она осматривала комнату с новой
мебелью и огромными книжными шкафами. Комната приобрела
более респектабельный вид. Случайно выяснилось, что ее сын
воевал во франции, и я его хорошо знаю. Пошли бесконечные
воспоминания. Не обошлось без слез. Фрау Пиммер слезно
оплакивала безвременно погибшего потомка, но ее больше всего
интересовало, насколько сообразительным и расторопным был ее
ганс на войне, и умел ли он пользоваться теми благами,
котрыми война так щедро одаривала солдат.
О да! Сын ее был расторопен. Я хорошо помню, как в
небольшом французском городишке, где мы задержались на
сутки, он изнасиловал за одну ночь девять француженок.
Делал он это необычно. Поймав очередную жертву, Ганс валил
ее на землю, связывал ей руки, ноги, потом сворачивал в дугу
и подвешивал на чем-нибудь, пропустив ей под живот и грудь
длинные артиллерийские ремни из жесткого брезента, потом
бритвой разрезал женщине сзади платье и трусы и в таком
положении овладевал ею, не обращая внимания на крики и
стоны.
Мы заболтались, я совсем забыл о времени. Вдруг из
соседней комнаты, щурясь от света, вышла очаровательная
миниатюрная девушка в длинном вечернем платье из бархата, ее
красивые оголенные плечи отливали голубоватой белизной, а
длинные изящные руки в длинных черных перчатках до локтя
делали ее очень грациозной и респектабельной. В черных,
блстящих, как вороненая сталь, волосах была приколота свежая
алая роза. Девушка была удивительно хороша и я, позабыв о
фрау пиммер, невольно залюбовался ею.