Между тем в той стороне, куда шел человек, открылась дверь, и навстречу идущему вышла еще одна одинокая фигура. И вот на площади уже два персонажа разворачивающейся драмы.
Одному из них все так же трудно идти, и он, сцепив зубы, шагает словно в атаку, другого же ветер с силой толкает в спину, как будто подгоняя вперед, навстречу идущему с противоположной стороны.
Томительно тянутся минуты, натягивая струны нервов и делая все более вероятным случайный выстрел. А быть может, не такой уж и случайный.
Наконец на глазах сотен зрителей две фигуры сошлись посреди огромной заснеженной исторической сцены, но это не театр, и почтенной публике не было слышно реплик, а программки зрителям раздать как-то позабыли. Вот и приходилось смотрящим затаить дыхание и следить за говорящими, пытаясь хотя бы по жестам или перемещениям рук и ног определить общий смысл и итог переговоров.
Но не понять было содержания, неизвестны были роли, и зрительные залы с обеих сторон сцены все так же томились в неизвестности.
Царское Село.
Императорский павильон
императорского пути.
6 марта (19 марта) 1917 года.
Дело к полудню
– Зачем тут эти люди? – с раздражением спросила Мария Федоровна у Сандро. Тот пожал плечами, и они вновь обратили свои взоры на Суворина.
Однако новый глава РОСТА ничуть не стушевался и спокойно ответил:
– Я привез сюда этих людей по приказу его императорского величества.
Когда сегодня утром в Петрограде Суворин собрал представителей крупнейших и влиятельнейших газет Петрограда и корреспондентов мировой прессы, он столкнулся с еще большим удивлением и непониманием со стороны журналистской братии. Однако когда они осознали, что им предлагается лично попасть в самый центр событий и собственными глазами увидеть происходящее вокруг грандиозного скандала и схватки за власть в империи, недовольство быстро сменилось нешуточным интересом. А уж когда выяснилось, что глава РОСТА предоставляет им специально организованный поезд, который к тому же состоит из двух вагонов для представителей прессы и двух вагонов-ресторанов с дармовой едой и выпивкой, то тут уж интерес сменился форменным ажиотажем.
Но это, как потом смогли убедиться представители столичных и мировых газет, было еще далеко не все.
Во-первых, впереди журналистского спецпоезда мощно рассекал морозный воздух тяжелый бронепоезд. Как небрежно бросил на эту тему сам Суворин: «Михаил Второй намерен защищать свободу прессы в России всеми необходимыми средствами».
Во-вторых, спецпоезд прошел не как-нибудь, а по Императорскому пути и был подан на платформу Императорского павильона.