В те дни Минтака часто проводила время с Нефером. Ездила в его колеснице во время охоты и подавала фараону копье, которым он поражал галопирующего рядом сернобыка; держала на руке собственного сокола, когда они прочесывали заросли тростника в поисках цапли. На привалах в пустыне она сидела рядом с ним, заботясь о его угощении: выбирала лучшие виноградины, счищала длинными красивыми пальцами кожуру и клала ягоду Неферу в рот.
Каждый вечер во дворце устраивались пиры, и тогда девушка сидела слева от жениха – традиционное место для женщины, чтобы она не мешала правой руке мужчины, держащей меч. Царевна смешила юношу своими острыми шуточками и обладала талантом подражателя. Она восхитительно изображала Хезерет: закатывала глаза, глупо улыбалась и лепетала «мой супруг, регент Египта» тем же напыщенным тоном, какой усвоила теперь Хезерет.
Но все их попытки остаться наедине проваливались: Наджа и Апепи строго следили за этим. Даже призванный Нефером на помощь Таита и то не смог изобрести уловку для встречи молодых людей с глазу на глаз. Неферу и в голову не приходило, что Таита только делал вид, будто старается, а на самом деле заботится об их целомудрии не меньше прочих. Давным-давно евнух устроил свидание для Тана и его возлюбленной Лостры, и эхо этого события до сих пор перекатывалось, подобно грому. Стоило Неферу и Минтаке усесться за бао, за игрой наблюдала стайка рабынь, а придворные и вездесущий Асмор шныряли вокруг. Усвоив урок, фараон перестал недооценивать искусство Минтаки за доской и теперь играл в полную силу, как против Таиты. Он распознал ее сильные и – весьма немногие – слабые стороны как игрока: гиксоска чрезмерно оберегала свою главную крепость, и если он сильно теснил ее в этом секторе, могла ослабить фланги. Дважды ему удавалось использовать этот маневр, но на третий раз Нефер слишком поздно спохватился, что соперница распознала эту его тактику и подстроила ловушку. Стоило ему обнажить свою западную крепость, она бросила в пролом фалангу и, когда ему пришлось сдаться, смеялась так радостно, что он почти, пусть и не совсем, простил ее. Их поединки становились все изощреннее и под конец разрослись до таких внушительных значений, что даже Таита часами наблюдал за их игрой, временами одобрительно кивая и улыбаясь тонкой стариковской улыбкой.
Любовь их была так очевидна, что отсвет ее падал на всех окружающих, и где бы ни появлялись эти двое, вокруг неизменно расцветали смех и улыбки. Когда колесница Нефера катилась по улицам Фив с Минтакой в качестве копейщика, при этом темные волосы девушки развевались, подобно знамени, хозяйки выбегали из жилищ, а их мужья отрывались от дневных трудов, чтобы поприветствовать молодую пару и пожелать ей счастья. Даже Наджа добродушно улыбался, и никто не догадался бы, как сильно ему неприятно, что народ меньше уделяет внимания ему и его новобрачным. Только Трок сохранял мрачный вид во время всех охотничьих вылазок, прогулок и пирушек во дворце.