Вложив медальон в руку Нефера, она сомкнула вокруг него его пальцы.
В одиночестве стояла Минтака на берегу Нила и смотрела, как быстрая галера, увозящая Нефера и Таиту, преодолевает течение. Благодаря усилиям двадцати пар гребцов, она вздымала носом белый бурун, идя вверх по реке в Фивы. Царевна не махала Таите, темный силуэт которого обрисовывался на корме, только с тоской в глазах смотрела на него.
На следующее утро на борту гиксосской царской барки состоялась последняя встреча между Апепи и регентом. Присутствовали все девять сыновей царя, Минтака сидела рядом с отцом. С предыдущего вечера, когда отчалил корабль с фараоном Нефером-Сети, Апепи не спускал с дочери глаз. По опыту он знал, что, если его упрямая дочь всем сердцем желает чего-то, ее не остановит ни здравый смысл, ни обязанность повиноваться родителю.
Церемония прощания происходила на палубе барки и сопровождалась выражением взаимного доверия и соблюдения мира.
– Да продлится он тысячу лет! – провозгласил Наджа, возлагая на Апепи Золото Вечности – почетную награду, изобретенную специально для этого торжественного случая.
– Тысячу тысяч лет, – подхватил Апепи с такой же серьезностью, когда украшенная драгоценными и полудрагоценными камнями цепь легла ему на плечи.
Регент и царь обнялись по-братски, затем Наджа отправился в лодке на собственную галеру. Когда два флота двинулись в противоположные стороны – один в Фивы, другой вниз по течению, где им предстояло пройти сотни лиг до Мемфиса и Авариса, – корабельщики приветственно кричали, пока не потеряли друг друга из виду. Гирлянды и венки из пальмовых ветвей и цветов, летящие с судов, устлали всю поверхность широкой реки.
Не слишком торопясь, царь Апепи не имел нужды плыть в темноте в безлунные ночи, поэтому вечером того дня корабли гиксосов встали на якорь под Баласфурой, напротив храма Хапи, этого бога Нила, предстающего в облике наполовину человека, наполовину бегемота. Царь и его семья сошли на берег и возложили на алтарь святилища белого быка. Верховный жрец выпотрошил еще живого быка и произвел по внутренностям гадание для царя. И опечалился, обнаружив, что кишки животного поражены вонючими белыми червями – отвратительной массой они закопошились на каменном полу. Пытаясь скрыть эту незадачу от царя, жрец прикрыл червей плащом и понес всякую чепуху, но Апепи оттеснил его и воззрился на отвратительное зрелище. Даже его оно явно потрясло, и в кои веки гиксос угрюмо молчал, когда направлялся из храма к берегу, где Трок и его военачальники приготовили для государя угощение и развлечения.