Покончив с этим, маг велел страже никого не впускать и загородил входы в опочивальню. Помолившись, бросил в жаровню ладан и в клубах ароматного синего дыма стал читать древнее могущественное заклинание, обращенное к Анубису, богу смерти и кладбищ.
Только после этого, взяв в качестве сосуда новую масляную лампу, принялся Таита готовить эликсир Анубиса. Разогрев снадобье до температуры крови, он подошел с ним к постели, на которой безмятежно спал Нефер. Маг осторожно повернул голову мальчика, вставил носик лампы ему в ухо и стал вливать эликсир в ушную раковину – одна тяжелая маслянистая капля за другой. Пролившуюся жидкость он вытирал, стараясь, чтобы она не попала на кожу. Затем Таита закрыл ушной проход мальчика маленьким шариком из шерсти и протолкнул его так глубоко, что обнаружить затычку можно было только при тщательном осмотре.
Остатки эликсира маг выплеснул на угли жаровни, и оттуда взметнулось облако кисловатого пара. Он наполнил лампу маслом, зажег фитиль и поставил среди других ламп в углу комнаты.
Потом вернулся к постели, присел на корточки и стал наблюдать, как опускается и поднимается в такт дыханию грудь Нефера. С каждым разом вдохи становились медленнее, промежутки между ними увеличивались. Таита положил два пальца Неферу на шею пониже уха и ощутил, как пульсация жизни в мальчике слабеет. Постепенно она замерла до уровня трепета крыла крошечного насекомого, и только благодаря умениям и опыту Таите удавалось ее прощупать. Пальцами левой руки маг измерял биение жизни в своем теле и сравнивал оба ритма.
Наконец на триста ударов собственного сердца он насчитал лишь одну едва различимую пульсацию на шее Нефера. Таита бережно закрыл мальчику глаза, положил ему на губы амулет, как это обычно делали при обращении с трупом. Далее он укрыл его льняным полотнищем, подвязав лентой челюсть, чтобы рот не открылся. Работал маг споро, потому как каждая минута, пока Нефер оставался под действием эликсира, была чревата опасностью. Наконец старик подошел к двери и откинул засов.
– Послание для регента Верхнего Египта, – сказал он. – Пусть придет немедля, чтобы я мог сообщить ему ужасные вести о фараоне.
Вельможа Наджа примчался как на крыльях. С ним пришла царевна Хезерет, а также целая толпа приближенных, включая Асмора, ассирийского врача Нума и большинство членов совета.
Велев всем остальным подождать снаружи, Наджа вместе с Хезерет вошел в опочивальню. Сидевший рядом с постелью Таита встал, чтобы поприветствовать их.
Хезерет делала вид, что плачет, и закрывала лицо расшитой льняной шалью. Наджа посмотрел на неподвижно лежащее перед ним тело, потом вопросительно взглянул на Таиту. Тот едва заметно кивнул. Скрывая горящие торжеством глаза, вельможа опустился на колени перед кроватью, положил руку Неферу на грудь и ощутил, как тепло постепенно уходит, сменяясь мертвенным холодом. Наджа вслух взмолился Гору, богу-покровителю усопшего фараона. Встав, он крепко стиснул Таите плечо: