Трок повалился ничком, и Нефер нанес ему удар между завязками панциря, целя между лопаток в сердце. Оставив клинок в теле врага, юноша повернулся к Минтаке, сжавшейся в комок под защитой скалы. Она бросилась к Неферу и изо всех сил обняла его. Теперь, когда опасность миновала, царевна утратила ледяное самообладание и, всхлипывая, невнятно проговорила:
– Я думала, он убьет тебя, любимый.
– Это ему почти удалось, и если бы не ты… – переводя дух, ответил Нефер. – Ты спасла мне жизнь.
– Это было ужасно. – Голос Минтаки дрожал. – Я думала, его никак не прикончить.
– Это же был бог. – Нефер попробовал засмеяться, но ничего не вышло. – А чтобы его убить, приходится малость постараться.
Он уловил, что шум битвы в долине изменился. По-прежнему обнимая Минтаку одной рукой, юноша обернулся. Воины Трока, увидев гибель своего фараона, прекратили сражаться.
– Довольно! – кричали они, бросая оружие. – Мы сдаемся. Да здравствует фараон Нефер-Сети, единственный истинный царь.
Осознав, что это победа, Нефер почувствовал, как последние силы покидают его избитое кровоточащее тело.
– Дайте им пощаду! – только и смог крикнуть он. – Это наши братья-египтяне. Не убивайте их!
И стал тяжело оседать. Рядом с ним появился Таита и помог Минтаке уложить юношу на землю. Пока они вдвоем перевязывали его раны и останавливали кровотечение на бедре, прибыли начальники отрядов с донесениями.
Забыв про раны, Нефер хотел знать, кто пережил битву, кто ранен или убит. И возблагодарил Гора и Красного Бога, увидев, что его верные сподвижники Хилтон, Шабакон и Соккон находятся в числе окруживших его. Старые вояки торжествовали победу, гордясь собой и своими подчиненными, исполненные радости оттого, что видят фараона живым.
Соорудив из копий носилки, воины понесли Нефера по долине в Галлалу, но путешествие вышло длинное, потому что плененные полководцы и воины Трока сгрудились на обочине – на коленях, без оружия, с непокрытой головой – и молили царя о пощаде, громко сожалея и раскаиваясь в том, что подняли оружие против истинного фараона.
Прежде чем они достигли ворот города, Нефер трижды приказывал опустить носилки, чтобы пленные военачальники могли подойти и поцеловать ему ступни.
– Я не стану предавать вас казни как изменников, хотя вы вполне это заслужили, – говорил он строго. – Но вы все понижены в звании до десятников полка Синих, и вам предстоит снова доказать свою преданность и верность дому Тамоса.
Пленники восхваляли его милосердие, но Нефер хмурился и качал головой, когда к нему обращались как к богу.
– Я не причисляю себя к богам, в отличие от святотатцев Трока и Наджи, – возражал он.