Она отвернулась.
Когда взошло солнце, царица одиноко стояла на обочине дороги, а бегущая армия все текла мимо нее. Эта беспорядочная толпа не имела никакого сходства с могучей ратью, собравшейся перед Синими воротами Вавилона всего несколько месяцев назад.
Среди беглецов встречались командиры, и Хезерет окликнула одного:
– Где фараон? Что произошло?
Тот не узнал царицу в этой женщине с окровавленным лицом, в растрепанной и покрытой пылью одежде.
– Наджа-Кьяфан пал в поединке от руки Нефера-Сети! – крикнул он в ответ. – Труп его разрубили на части и разослали на показ по всем номам Египта. Враг быстро наступает и еще до полудня будет здесь.
Хезерет истошно завыла. Подробности были слишком живописными, чтобы быть выдумкой. Она зачерпнула ладонями пыль и высыпала себе на голову. Продолжая вопить, она царапала себе лицо ногтями, пока кровь не потекла по щекам и не закапала на хитон.
Ее служанки и начальник телохранителей вышли из-за частокола, чтобы увести царицу назад, но та, вне себя от горя, стала выкрикивать несвязные ругательства. Обратив лицо к небу, она хулила богов, обвиняя их в том, что они не защитили ее мужа, бога намного более великого, чем любой другой.
Ее рыдания и крики звучали все громче, а поведение становилось все более неистовым и безумным. Она рассекла себе грудь маленьким украшенным драгоценными камнями кинжалом, который всегда носила с собой, помочилась себе на ноги и стала кататься в самой ею созданной грязи. Затем Хезерет вскочила и влетела в обнесенный частоколом лагерь. Подбежав к клетке для свиней, она заорала на Мерикару сквозь прутья решетки:
– Наш супруг мертв. Убит нашим собственным чудовищем братом.
– Хвала Хатхор и всем богам! – воскликнула Мерикара.
– Кощунствуешь! – накинулась на нее Хезерет. – Наджа-Кьяфан был богом, а ты была его женой. – Она распаляла себя до еще большего безумия. – Тебе следовало быть почтительной женой, а ты сбежала от него. Навлекла на него позор и унижение.
– Мерен, вот кто мой муж, – возразила Мерикара. – Я презираю то создание, которое ты величаешь супругом. Этот человек убил нашего отца и по праву заслужил кару, понесенную от руки Нефера.
– Мерен – простой воин, а Наджа был и остается богом.
Хотя губы Мерикары распухли от жажды и солнечных ожогов, она заставила себя улыбнуться:
– Мерен больший бог, чем Наджа был когда-либо. И я люблю его. Он приедет сюда очень скоро, и тебе лучше освободить нас с Минтакой до этого, иначе они с Нефером заставят тебя дорого заплатить.
– Помягче, милая подруга, – прошептала Минтака. – Она спятила. Посмотри ей в глаза. Не раздражай ее. От нее сейчас любой гадости можно ожидать.