А на щеках зари румянец сияет,
Когда, как солнце, улыбка его блистает.
Голос у нее был чистый и сильный, и старик ощутил, как глаза у него защипало от слез. Он как будто снова слышит пение Лостры. Старик присоединился к Хезерет. Вопреки преклонному возрасту, голос у него сохранил звучность и крепость. Гребцы проплывающей мимо лодки положили весла и, пока течение несло суденышко мимо места, где сидели двое, жадно внимали песне.
Допев, Хезерет отложила лиру и повернулась к магу:
– Милый Таита, я так рада, что ты пришел.
– Прости, что заставил тебя ждать, луна ночей моих.
Она улыбнулась, услышав это любимое с детской поры обращение, так как в ее душе всегда имелась возвышенная струнка.
– Какую услугу могу я оказать тебе? – спросил старик.
– Пойди к вельможе Надже и передай, что я приношу ему самые искренние свои сожаления, но не могу выйти за него замуж.
Это было так похоже на ее бабушку в таком же возрасте. Лостра тоже любила давать ему невыполнимые поручения, выказывая при этом полную уверенность, что в его силах их исполнить. Хезерет подняла на старика огромные зеленые очи:
– Видишь ли, я уже пообещала Мерену, что стану его женой.
Мерен был внуком Крата и близким приятелем царевича Нефера.
Таита замечал, что мальчик не сводит с Хезерет нежного взора, но не подозревал, что та разделяет его чувства. На миг ему стало любопытно, как далеко зашла между ними страсть, но он выбросил мысль из головы.
– Я уже много раз говорил тебе, Хезерет, что ты не такая, как другие девочки. Ты царевна. Твой брак не может быть забавой юности. Это событие, имеющее серьезные политические последствия.
– Ты не понимаешь, Таита, – возразил Хезерет мягко, но с той ноткой тихого упрямства, которой он так страшился. – Я люблю Мерена. Я полюбила его, еще когда была маленькой девочкой. И хочу выйти за него, а не за вельможу Наджу.
– Не в моих силах отменить решение регента, – попытался объяснить старик, но царевна только тряхнула головой и улыбнулась:
– Ты ведь такой мудрый, Таита. Ты что-нибудь придумаешь. Тебе всегда это удается.
Эти слова Хезерет едва не разорвали сердце мага.
– Вельможа Таита, я отказываюсь обсуждать вопросы твоего допуска к фараону или моего грядущего бракосочетания с царевнами. И в том и другом случае мое решение неизменно.
Подчеркивая, что тема закрыта, Наджа целиком погрузился в свиток на столике перед ним. Повисло молчание – за это время стая диких гусей, поднявшаяся из болота на восточном берегу, успела пересечь широкий Нил и, тяжело махая крыльями, пролетела над дворцовым садом, в котором сидели собеседники. Наконец Таита оторвал глаза от неба и встал. Когда он поклонился регенту и собрался уйти, Наджа посмотрел на него: